— А! Теперь я вижу мудрость твоих поступков, Вама. Я не хочу стоять на дороге человека, который ищет для себя лучшего. Прости меня, если я создал у тебя такое впечатление.
— Прощаю.
— Твои соседи любят и тебя, и запах, и все прочее. Когда ты перейдешь в высшее состояние, прошу тебя помнить об этом.
— Конечно.
— Такой прогресс, наверное, пойдет быстро.
— Наверняка.
— Почтенный Вама, мы будем наслаждаться воздухом со всеми его острыми предзнаменованиями.
— Это всего лишь второй мой жизненный цикл, дорогой Кабада, но я уже чувствую, что меня коснулось предназначение.
— И я тоже. Ветры Времени меняются и несут человечеству множество удивительных вещей. Да хранят тебя боги.
— И тебя тоже. Только не забывай благословения Просветленного, которому мой двоюродный кузен Вазу дал убежище в своей пурпурной роще.
— Как я могу забыть? Махасаматман был и богом тоже. Некоторые говорят — Вишну.
— Врут. Он был Буддой.
— Добавляю тогда и его благословение.
— Хорошо. Прощай, Кабада.
— Прощай, почтенный.
Яма и Кали вернулись в Небо. Они въехали в Небесный Город на спине Птицы Гаруды. Они вошли в город вместе с Вишну и, нигде не останавливаясь, прошли прямо к Павильону Брамы.
В Саду Радостей они встретили Шиву и Ганешу.
— Послушайте, Смерть и Разрушение, — сказал Ганеша. — Брама умер, и об этом знаем только мы пятеро.
— Как могла произойти такая вещь? — спросил Яма.
— Похоже, его отравили.
— Вскрытие делали?
— Нет.
— Тогда я сделаю.
— Хорошо. Но есть другое дело, более серьезное.
— Назови его.
— Его преемник.
— Да. Небо не может быть без Брамы.
— Точно… Кали, как ты смотришь на то, чтобы стать Брамой, золотым седлом и серебряными шпорами?
— Не знаю…
— Тогда подумай, и быстро. Тебя сочли лучшей кандидатурой.
— А Бог Агни?
— Он не так значим в списке. И он, похоже, не настолько Антиакселерационалист, как Госпожа Кали.
— Понятно.
— И мне тоже.
— Значит, он хороший бог, но не великий?
— Да. Но кто мог убить Браму?
— Не имею представления. А ты?
— Тоже нет.
— Но ты найдешь его, Господин Яма?
— Да. С помощью моей божественной сущности.
— Может, вы хотите посовещаться вдвоем?
- Да.
— Тогда. мы пока оставим вас. Через час вместе пообедаем в Павильоне.
- Да.
— Да.
— Пока.
— Пока.
— Пока.
— Госпожа!
- Да?
— Со сменой тел автоматически происходит развод, если не будет подписано продолжение контракта.
- Да.
— Брама должен быть мужчиной.
- Да.
— Откажись.
— Но, Господин мой…
— Ты колеблешься?
— Это так неожиданно. Яма…
— Однако ты задержалась, чтобы обдумать это.
— Я должна была.
— Кали, ты причиняешь мне страдания.
— В мои намерения это не входило.
— Я требую, чтобы ты отказалась от предложенного.
— Я — богиня по собственному праву, а не только как твоя жена, Господин Яма.
— Что это означает?
— Что я решаю сама.
— Если ты это примешь, Кали, тогда между нами все кончится.
— Похоже на то.
— Что, черт побери, представляет собой Акселерационализм? Подумаешь — гроза над муравейником! Почему они вдруг так ополчились на него?
— Видимо, им нужно на что-то ополчиться.
— Почему выбрали тебя руководить этим?
— Не знаю.
— Нет ли у тебя особых причин быть Антиакселерационалисткой, моя дорогая?
— Не знаю.
— Как бог, я еще юн. Но я слышал, что герой ранних дней мира — Калкин, с которым ты странствовала вместе, и есть тот самый Сэм. Если у тебя были основания ненавидеть своего прежнего Господина и если Сэм и вправду он, тогда я понимаю, почему они вербуют тебя выступить против дела, которое он начал. Это правда?
— Возможно.
— Тогда, если ты любишь меня и ты в самом деле моя жена, пусть выбирают другого Браму.
— Яма…
— Они ждут твоего решения через час.
— Они его получат.
— Какое оно?
— Прости меня, Яма.
Яма уехал из Сада Радостей до обеда. Хотя это выглядело опасным нарушением этикета, все знали, что Яма — самый дисциплинированный из богов, и поняли этот факт и его причины. Итак, он оставил Сад Радостей и поехал к месту, где Небо кончалось.
Он пробыл этот день и последующую ночь в Брошенном Мире, и его никто не тревожил досадными призывами. Он провел какое-то время в каждой из пяти комнат Павильона Тишины. О чем он думал — его дело, и мы тоже не будем касаться этого. Утром он вернулся в Небесный Город и узнал о смерти Шивы.
Трезубец Шивы прожег еще одну дыру в куполе, но его голова была раздроблена, как было установлено, тупым предметом.
Яма пошел к своему другу Кубере.
— Ганеша, Вишну и новый Брама уже предложили Агни занять место Разрушителя, — сказал Кубера. — Я думаю, он согласится.
— Это великолепно для Агни, — сказал Яма. — Кто убил бога?
— Я много думаю об этом, — сказал Кубера, — и я считаю, что в случае с Брамой это был кто-то достаточно близкий, чтобы Брама принял от него отравленное питье, а в случае с Шивой — кто-то хорошо знающий, как захватить его врасплох. Кроме одного свидетеля, никто не знает.
— Одно и то же лицо?
— Так мне кажется.
— Может, это часть заговора Акселерационалистов?
— Трудно поверить. Те, кто симпатизирует Акселерационализму, не имеет настоящей организации. Акселерационизм слишком недавно на Небе, чтобы считать его чем-то стоящим. Возможно, интриги. Похоже, что делал это кто-то сам по себе, независимо от сторонников.
— А причины?
— Месть. Или какое-нибудь младшее божество пожелало сделаться старшим. Почему вообще кто-то кого-то убивает?
— Ты не думал о ком-нибудь в частности?
— Главнейшая проблема, Яма, — устранить подозрения, а не искать их. Расследование передадут в твои руки?
— Не уверен, но думаю, что да. Я найду того, кто это сделал, и убью его.
— Почему?
— Мне нужно что-то сделать, кого-то…
— Убить?
- Да.
— Мне жаль, мой друг.
— Мне тоже. Тем не менее это моя привилегия и мое намерение.
— Я бы хотел, чтобы ты вообще не говорил со мной насчет этого дела. Оно явно конфиденциальное.
— Я никому не скажу, если ты не скажешь.
— Уверяю тебя, что не скажу.
— И знай, что я займусь кармическим слежением, психозондированием.
— Я упоминал об этом и Шиве говорил. Пусть будет так.
— До свидания, мой друг.
— До свидания, Яма.
Яма ушел из Павильона Локапалас. Через некоторое время туда вошла богиня Ратри.
— Приветствую, Кубера.
— Приветствую, Ратри.
— Почему ты сидишь один?
— Потому что нет никого, кто разделил бы со мной мое одиночество. А почему ты пришла одна?
— Потому что некому пойти со мной.
— Тебе нужен совет или хочешь поговорить?
— И то и другое.
— Садись.
— Спасибо. Я боюсь, Кубера.
— Голодна?
— Нет.
— Возьми плод и чашу сомы.
— Хорошо.
— Чего же ты боишься и как я могу помочь тебе?
— Я видела, что Господин Яма вышел отсюда…
— Да.
— Взглянув в его лицо, я увидела, что он — Бог Смерти и что есть сила, которой должны бояться даже боги…
— Яма силен, и он мой друг. Смерть могущественна, и она никому не друг, но они оба существуют вместе, и это удивительно. Агни тоже силен, и он Огонь. Он мой друг. Кришна может быть сильным, если пожелает. Но он никогда не желает этого. Он изнашивает тела с фантастической скоростью. Он пьет сому и занимается музыкой и женщинами. Он ненавидит прошлое и будущее. Он мой друг. И наконец, — я, но я не силен. Тело, которое я ношу, почему-то быстро жиреет. И я для моих трех друзей скорее отец, нежели брат. Через них я ценю музыку, любовь и огонь, потому что все это — жизнь, и я люблю своих друзей как людей или как богов. Но иногда Яма пугает меня тоже, Ратри. Потому что, когда он принимает свой божественный вид, он — вакуум, который вгоняет в страх беднягу-толстяка. Тогда он никому не друг. Так что не стесняйся того, что боишься моего друга. Ты знаешь, что, когда бог встревожен, его божественность поддерживает его, о богиня Ночи. Ты прошла мимо встревоженного Ямы.