- Заходим, красавицы, не стесняемся. Блузочки, юбочки, брючки.
Но те лишь оценивающим взглядом придирчиво окинули предлагаемый ассортимент, поморщились, и пошли дальше, цокая высокими каблуками по плитке.
- Ты глянь, даже не заглянули, - с досадой произнесла Валентина Макаровна. Цапли длинноногие! Я ж говорю: не везёт мне. Я уж вчера и сегодня с утра ароматические палочки с запахом корицы жгла. Корица она хорошо в торговле помогает: деньги приманивает.
- Ну я и смотрю, Макаровна, что у тебя уж сильно чем-то воняет.
- Воняет? - обеспокоенно спросила продавщица. - Да уж, пожалуй, корица резко пахнет. Не всем её запах нравится. Попробую я завтра палочки с жасмином. Жасмин тоже деньги притягивает. А может, меня сглазил кто? - и Валентина Макаровна обеспокоенно взглянула на свою товарку.
Но та лишь пожала плечами.
- Надо мне святой водой всё окропить. В Троицу набрала воды в Свято-Никольском монастыре.
И Валентина Макаровна, достав из-под прилавка пластиковую бутылку, принялась обходить павильон, сбрызгивая его водой и бормоча что-то себе под нос. Затем она обратилась к иконке, стоявшей у неё на прилавке, перекрестилась и положила поклон.
- Зря, наверное, я всё же палочки жгла, - вздохнув, сказала Валентина Макаровна. - Это индусское, а православие всё это отрицает. Православие только молитву признает. За это боженька и наказывает меня теперь, что я православие на индусскую веру променяла.
- Тогда уж ты, Макаровна, должна и денежный амулет снять, - указала Людмила на три китайские монетки, связанные алой ниткой. И эту жабу убрать. Это ж всё - китайская ересь.
- Жабу убрать? - задумчиво произнесла Валентина Макаровна, покосившись на пухлую жабу, стоявшую на прилавке, с монеткой в пасти рядом с иконой.
Как это убрать жабу? Самое верное средство: сколько раз она выручала её, стоило ей только почесать головку. Нет, убрать жабу у Валентины Макаровны не поднималась рука.
- Ох, Макаровна, неужто ты думаешь, что Богу есть дело до тебя? Посмотри, что в мире творится.
- Не скажи, Людмила, раньше мне стоило церковную свечку зажечь, помолиться об удачной торговле, как тут же ко мне покупатель шёл.
Но соседка-продавщица с сомнением покачала головой.
- Забыла, Макаровна, что Христос всех торговцев из храма выгнал. Не любил он наше племя.
- Так то из храма, а здесь - магазин, - возразила Валентина Макаровна. - Ты мне воду, Людка, не мути. Боженька знает, кому помогать. Я в храм регулярно хожу, пожертвования даю, когда могу, молюсь постоянно. Он всё видит.
- Так о чём ты молишься, о большой прибыли? Надо же о душе молиться, о здоровье близких.
- С моей душой всё в порядке, грехов на мне больших нет. Так, разве что совру иногда покупателям, что вещь эта из Турции, а не китайская. Да привру иногда, что вещь идёт, хоть и выглядят в ней порой как кикиморы. Но ведь не совравши - не продашь, сама знаешь. Торговли без обмана не бывает.
Переубеждать Валентину Макаровну был напрасный труд, Людмила лишь вздохнула и вернулась в свой павильон.
Прошёл час, прошли два, а покупателей у Валентины Макаровны всё не было.
- Слушай, Людмила, - обратилась та к своей товарке, появившись на пороге её павильона. - А что у тебя ещё есть для удачной торговли? - спросила она, разглядывая полки, на которых в ряд были выставлены разных размеров жабы, слоны, с поднятыми вверх хоботами, пирамидки, пары кошек.
Наконец взгляд продавщицы упал на денежные деревца.
- О, продай-ка, Люда, мне одно деревце.
- Тебе какое: побольше или поменьше?
- Давай большое, чтоб уж наверняка. Не раз я слышала, что денежное дерево - самое верное средство разбогатеть. Давно мне надо было его у тебя купить. Отдав деньги, Валентина Макаровна, довольная покупкой, вернулась к себе и поставила деревце на столик между иконой и жабой.