Илья посмотрел на валявшуюся на ступенях маску.
– Эй, там! Хорошо! Я согласен! – прокричал он.
Никто не ответил. Илья в общем-то и не ждал. Поднял матерчатую маску, покрутил ее в руках и надел.
Несколько минут ничего не происходило, и он уже хотел психануть и прекратить спектакль, как вдруг услышал звук открываемой двери. Железные ступени гулко отозвались под чьими-то ботинками. Недолго думая, Илья сдернул маску.
По лестнице спускались двое мужчин. Он не успел разглядеть их лиц. Острая боль вспыхнула в груди и мгновенно распространилась по всему телу. Он отключился.
Веки дрогнули и открылись, но Илья ничего не увидел – повязка прилегала плотно. Лишь у носа – там, где ткань немного отходила, – мельтешили два светлых пятна. Первое, что Илья почувствовал – это пульсирующую в запястьях кровь. Пошевелил пальцами и вздрогнул от саднящей боли в кистях. Он был дезориентирован, но все-таки понял, что подвешен за скованные над головой руки. Ноги едва касались пола. Он стоял на мысках, с трудом удерживая равновесие.
Под ложечкой засосало, и какое-то чувство, отдаленно похожее на страх, настойчиво зашевелилось внутри.
Никто не заговаривал с ним, но чье-то присутствие отчетливо ощущалось. Илья почти физически почувствовал на себе чужой взгляд. Как тогда, в номере гостиницы.
– Послушайте, – стараясь не выдать своего волнения, произнес он. – Я не знаю, что вам нужно, но уверен, что мы можем договориться.
Ответа не последовало, и он продолжил:
– Просто скажите, что вам нужно…
Удар в живот отбросил его назад; он больно ударился затылком о что-то твердое и холодное. В ту же секунду новый удар в лицо заставил Илью потерять равновесие и повиснуть на руках. Его били размеренно и методично, со знанием дела. Боли причиняли много, но не калечили.
Во рту появился привкус крови. Илья стиснул зубы. Раз эти уроды не хотят идти на диалог, то и от него они тоже ничего не услышат. От особо мощного удара по печени он задохнулся, едва не сорвавшись на стон. Края наручников впились в запястья. Илья уперся носками в пол, чтобы уменьшить давление в руках.
Тяжелый кулак врезался в челюсть. На долю секунды Илья потерял сознание, а очнулся уже на полу, под лестницей. В комнате никого не было.
Поднялся, на негнущихся ногах поплелся в ванную. Вода неприятно щипала раненую кожу. Кое-как умылся и осторожно вытерся полотенцем, оставив на белой ткани красные разводы. Зеркало в ванной отсутствовало, но насколько он мог судить, видок у него был паршивый, – как и самочувствие. Кровь из разбитой губы никак не удавалось остановить. На груди, чуть правее солнечного сплетения, красовалось небольшое розовое пятно, похожее на след от ожога. Один из тех, кто спускался по ступеням, выстрелил из электрошокового пистолета.
Илья был довольно крепким парнем. В юности занимался борьбой и боксом, а теперь просто поддерживал форму, три-четыре раза в неделю появляясь в спортзале. К поединкам на ринге или татами он давно привык, а в обычной жизни дрался нечасто – не возникало необходимости. Тем не менее постоять за себя и за свою девушку для Ильи проблемой не являлось. Впервые в жизни у него не было возможности дать сдачи, ответить ударом на удар. Верх циничности – избивать связанного. Боль – это чепуха. Унижение и чувство беспомощности – вот что неприятно.
– Долбаные уроды, – выругался Илья, прижимая край полотенца к ранке на губе.
Внутри клокотала плохо подавляемая ярость. Он снова открыл кран и сунул голову под холодную струю.
В комнате его ждал сюрприз. На полу у кровати стоял поднос с едой. Рядом валялась пара лейкопластырей.
– Охренеть, какая забота! – Он еле сдержался, чтобы не пнуть поднос ногой. В конце концов, если он останется без жратвы, хуже будет только ему.
Крестовский наматывал круги по комнате, пытаясь унять раздражение. Еще недавно он воспринимал похищение спокойно, если не сказать легкомысленно. Да, его заперли в пустом подвале, но ведь ничего плохого не делали. В глубине души он даже аплодировал похитителям за смелость. Что бы ими ни двигало – они ребята отчаянные. Илья уважал это качество. Он полагал, что сможет найти с ними общий язык и договориться. Теперь он уже не был так сильно в этом уверен.
Он снова разозлился из-за отсутствия плеера. С музыкой легче успокоиться. Ну вытащили бы из телефона сим-карту и отдали бы обратно! Почему нужно лишать заложника даже элементарных развлечений? Желудок скрутило – то ли от возмущения, то ли от голода. Илья посмотрел на поднос с едой. В одноразовом контейнере остывала картошка с мясом и овощами, в бумажном стаканчике – суп. Он сел на пол и подвинул поднос к себе.