В Библии мы обнаружим немало героев, которые живут в удивительных взаимоотношениях с Богом и которых Бог использует для своих целей, но при этом несут в себе бремя Великой Скорби. Возьмем, например, царя Давида. Из?за его греха с Вирсавией Бог отнял их сына. Должен ли был Давид здесь просто сказать: «Я доверяю благости Божьей, а потому все прекрасно»? Я думаю, мы не вправе ожидать подобного от кого?либо из простых смертных.
Доверие Богу в момент Великой Скорби
Я хочу подчеркнуть тот факт, что Библия вполне реалистично относится к нашей ограниченности и падшему состоянию человечества. Она также передает веру в то, что Бог способен нас изменить. Даже те герои Библии, что жили самой глубокой духовной жизнью, иногда переживали то состояние, которое сегодня мы назвали бы депрессией. История церкви также показывает нам, что и великаны духа оставались реальными людьми. Многие из них долго мучились депрессией, когда они испытывали мучительные сомнения в доброте Бога. Отец церкви блаженный Августин признавался, что испытывал такое состояние. Мартин Лютер также нередко говорил о приступах духовной депрессии, которые терзали его снова и снова. Великий создатель гимнов XVIII века Уильям Каупер, автор песнопения «Фонтан, наполненный кровью» и многих других текстов, провел годы в приюте для умалишенных и порой сомневался в том, что будет спасен. Когда К. С.Льюис начинал сомневаться в доброте Бога, его посещало мрачное настроение, особенно после смерти жены. Великий богослов евангелического направления, живший в XX веке, президент Богословской семинарии им. Фуллера Э. Дж. Карнелл, возможно, погиб от передозировки антидепрессантов.
Ни Библия, ни история не говорят нам о том, что доверие Богу избавляет от Великой Скорби. Все упомянутые выше люди доверяли Богу — иногда сильнее, иногда слабее. Так что читателя «Хижины», который придет к выводу, что депрессия и даже сомнения тебя покинут, как только ты начнешь доверять Богу, подстерегает серьезная опасность. Христианин может доверять Богу, и несмотря на это пребывать во мраке отчаяния; это нормальная человеческая реакция на утрату, так устроена наша психика.
Итак, чем должна бы была закончиться «Хижина», если бы автор пожелал исправить созданную им проблему? Я бы описал новую жизнь Мака реалистичнее. Я думаю, что человек, у которого похитили и убили ребенка, навсегда останется сломленным. Да, Бог и время лечат боль, и он может снова почувствовать себя в какой?то мере счастливым. Но такой человек все равно будет оплакивать своего ребенка, и нельзя его за это осуждать. Разумеется, он будет часто с тоской вспоминать о ребенке и порой даже вопрошать Бога: «Почему это случилось?»
Я рос в церкви, которая считала себя «на сто процентов верной Евангелию», и ее члены иногда спрашивали друг друга: «Живешь ли ты как победитель?» Это значило: «Живешь ли ты в радости и торжестве при любых обстоятельствах, что бы с тобой ни случилось?» Если человек не мог ответить на этот вопрос утвердительно, за него начинали молиться, полагая, что он еще не вполне понял, что такое духовная жизнь. Несомненно, такая установка продолжает влиять на мои представления о страдании и его последствиях.
И потому в послесловии к роману я написал бы, что хотя Мак избавился от гнета Великой Скорби после удивительной встречи с Богом, иногда он задумывается и с печалью глядит на небо, думая о своей Мисси, с которой он хотел бы побыть вместе. И иногда его одолевают сомнения в благости Бога, хотя он хорошо помнит все те слова, которые говорили ему Папа, Иисус и Сарайю. В целом Мак полагается на Бога, веря, что тот позаботится о невинных страдальцах и обратит в добро даже самые страшные трагедии.
Бог благ
Такие трагедии, как убийство Мисси, ставят вопрос о доброте Бога со всей возможной остротой. Многие люди, пытаясь примирить благость Бога с ужасными событиями истории, старались как?то объяснить смысл этого. Но ни одно объяснение не может нас вполне удовлетворить — не может избавить от эмоциональной опустошенности и боли. Тем не менее в объяснениях, которые даны в «Хижине», можно найти что?то ценное. Бог допускает происходящее, но никогда не замышляет и не осуществляет злых поступков. Бог позволяет им происходить по каким?то причинам, которые мы неспособны понять.
Мне здесь очень помогла одна удивительная, хотя и не легкая для чтения книга под названием «Скандальное провидение: сострадание Бога, явленное в жизни Иисуса», написанная Френком Таппером. Ее автор утверждает, что жизнь носит случайный характер, но этого нельзя сказать о действиях Бога. В каждой ситуации, когда страдает невинный, Бог делает все возможное, чтобы предотвратить зло и смягчить боль. Значит, Бог бессилен? Нет, Таппер вовсе не хотел подвести нас к такому выводу. Скорее, Бог ограничил сам себя, чтобы дать место свободе человека. Он связал себя правилами относительно того, как часто и в каких случаях Он может вмешиваться в нашу жизнь. Другой писатель, Грегори Бойд, предполагает, что отчасти вмешательство Бога зависит от наших молитв. В своей книге «Виновен ли Бог?» Бойд пишет, что Бог пожелал бороться со злом в мире с нашей помощью. И потому молитва может способствовать предотвращению трагедий. Да, иногда Бог действует и без наших молитв, но чаще отказывается это делать, потому что добровольно наложил на себя такое ограничение.
Эти мысли были для меня чрезвычайно важными. И нечто подобное я нахожу в «Хижине». Конечно, в романе не рассматриваются все тонкости вопроса, но Папа говорит Маку, что не может в одностороннем порядке предотвратить все страдания невинных.
Эти мысли помогают мне верить в доброту Бога, несмотря на все трагические события в нашем мире и на страдания невинных. Мне кажется, роман «Хижина» на 90 процентов посвящен именно этой теме. Бог добр, и Ему можно доверять; хотя Он не исправляет всякое зло в мире, Он продолжает заботиться обо мне и стремится все направить к моему благу (Рим 8:28).
Как вы могли понять, для меня важнее всего верить в то, что Бог добр. Меня не привлекает образ всемогущего, но лишенного доброты Бога. Скорее, я готов принять любящего и доброго Бога, который поставил пределы своей власти. И я думаю, что такой образ любящего Бога, который сам ограничивает себя, вполне соответствует Библии. В Библии всегда звучат две темы: Бог ненавидит страдания невинных (потому что Он благ) и ждет наших молитв, чтобы начать действовать (потому что Он ограничил свою власть).
Здравые представления о доверии Богу
Поскольку Бог добр, я могу Ему доверять, несмотря на глубокую скорбь и печаль по поводу положения дел в нашем мире. Я склонен думать, что и сам Бог испытывает глубокую тоску и сожаление о своем падшем творении. Даже для Бога не все есть сладость и свет! И если Он скорбит, когда ребенка похищают и убивают (а я не могу себе представить, чтобы Он оставался равнодушным), тогда, конечно же, мы не вправе винить скорбящего родителя, даже если он верит в Бога.
Если бы я написал окончание «Хижины», я бы рассказал о том, как Великая Скорбь постепенно покидает Мака под действием чудесной встречи с Богом и времени. Он все равно переживает глубинное ощущение потери. Однако к нему добавилось и нечто новое. Духовная тяжесть, давившая на его плечи, которая испортила отношения Мака с Богом и сделала его почти циником, постепенно уходит. И временами, несмотря на боль, он может испытывать радость, он вернулся к жизни и снова вступил в круг взаимоотношений с людьми, хотя порой его мучает чувство потери и печаль.
Понравилось бы такое окончание большинству читателей? Не знаю. Возможно, многих оно оттолкнуло бы. Некоторые любят счастливые финалы, как в сказках. Однако соответствует ли такой оптимизм реальности? Я боюсь, что окончание романа может породить у читателя мысль, что если ты переживаешь скорбь, ты еще не вполне доверяешь Богу. И потому я бы предпочел реалистичное завершение романа, а не такое, которое кажется нам чем?то нереальным для мира сего.
12. Как нам следует относиться к «Хижине»?