Для первозданных Адама и Евы преслушание заповеди Божией было их личным грехом, грехом их свободной воли, но у их потомков он стал проявляться как неизбежное греховное состояние. Все потомки Адама и Евы, в силу природного единства всего человеческого рода, стали наследниками этих горьких плодов прародительского преслушания. Апостол Павел говорит, что смерть перешла во всех человеков[87]. Страх смерти стал неизменным спутником человеческой жизни, с одной стороны, он понуждал людей к неуемному удовлетворению похотей и страстей, а с другой, «ожидая постоянно, что они умрут, и боясь смерти, они не могли чувствовать никакого удовольствия, потому что этот страх постоянно был в них»[88]. Никакая добродетель не избавляла человека от грядущего ада за порогом смерти. Святитель Иоанн Златоуст о человечестве, жившем до Христа, говорит: «Тогда еще не были сокрушены врата ада, не были расторгнуты узы смерти, и смерть еще не почиталась успением. Смерть была чем-то ужасным для людей дохристианской эпохи… поэтому они боялись смерти»[89]. Стремясь жить, люди умирали и, желая познать жизнь, познавали смерть. Чувственность вела к гибели, а ум только подтверждал этот всеобщий мировой закон[90].
Люди рождались духовно мертвыми, осужденными на смерть, удобопреклонными ко греху, в рабстве у диавола. Как это выражалось в их жизни? До падения человек имел ясный и светлый ум, так что он мог проникать в природу вещей[91], после падения разум человека глубоко помрачился, и он с большим трудом и множеством ошибок стал приобретать познание об окружающих его предметах видимого мира. До падения человек находился в ближайшем общении с Богом и потому имел о Нем ясное и правильное познание[92], после падения человек естественным путем стал приобретать только самое общее представление о Боге[93], а сообщаемые ему путем Божественного откровения истины оказывались для него непонятными и непостижимыми[94]. Наклонность воли ко греху сделалась уделом человека[95], и он должен употреблять большие усилия, чтобы побороть в себе эту наклонность и идти по пути добра[96]. До падения сердце Адама и Евы отличалось чистотой и непорочностью, было исполнено высоких чувств; после падения в сердце прародителей и их потомков появились нечистые, чувственные желания и стремления к благам мира сего как к источнику счастья. До падения тело человека отличалось крепостью и силой и не испытывало болезней, но после падения болезненность стала его постоянным состоянием. Этот «древний приговор, — как отмечает святитель Иоанн Златоуст, — пребывает в силе доныне»[97].
Поскольку все люди ведут свое происхождение от Адама, то и все это ужасное греховное наследство становится достоянием каждого человека. «Наследуемое через физическое рождение греховное состояние человеческой природы, проявляющее себя как всеобщая склонность людей к греховным поступкам»[98], в богословской литературе получило наименование «первородного греха». Это понятие является ключевым при рассмотрении многих богословских вопросов, поэтому рассмотрим его подробнее.
88
Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Евреям, IV, 4. — Творения. В 12 т. T. 12 (1). СПб, 1906. С. 44.
89
Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на книгу Бытия, LXVII, 4. — Творения. В 12 т. Т. 4 (2). СПб, 1898. С. 722.
90
Современный греческий богослов Н. Василиадис так описал состояние каждого человека после грехопадения прародителей: «С тех пор непременным условием человеческого существования является не жизнь, а смерть. Каждый человек знает еще до наступления смерти, что она уже дана ему или, вернее, что человек отдан ей» (Василиадис Н. Таинство смерти. СТСЛ, 1998. С. 11).
94
Ср.: Ис. 6:9-10. Иер. 5:21. Мф. 13:13–15. Мк. 4:12. Лк. 8:10. Ин. 12:39–40. Деян. 28:26–27. Рим. 11:8.
97
Свт. Иоанн Златоуст. О творении мира, 6. — Творения. В 12 т. Т. 6 (2). СПб., 1900. С. 818.
98
Воронов Л., прот. Догматическое богословие: Из лекций для студентов СПбДА. М.-СПб., 1994. С. 27.