При чтении богословских работ, где затрагивается тема о человеческой природе Спасителя, часто создается ощущение, что авторы не предполагают, что в ней возможно какое-либо недоумение, требующее развернутого богословского разъяснения. Поэтому у таких известных православных богословов, как Н. Н. Глубоковский[8], протоиерей Георгий Флоровский[9], В. Н. Лосский[10], протоиерей Иоанн Мейендорф[11], глубокомысленные рассуждения о человеческой природе Спасителя часто имеют крайне лаконичные догматические обоснования. Некоторым исключением в этом отношении является работа известного русского патролога С. Л. Епифановича, посвященная преподобному Максиму Исповеднику[12], где христологическое учение преподобного Максима, хотя и в сжатой форме, но достаточно подробно прокомментировано ссылками на творения святых отцов.
В сочинениях греческих православных авторов, которые были для нас доступны, характер изложения принципиально ничем не отличается от вышеуказанных авторов. П. Неллас[13] и Г. Мантзаридис[14], раскрывая православное учение об обожении, X. Янарас[15], рассуждая об основных вероучительных положениях Православия, касаются указанной темы лишь вскользь. Она является для них вспомогательной при раскрытии других вероучительных вопросов. Несомненно, заслуживает внимания работа Н. Василиадиса[16], представляющая собой развернутое изложение православного учения о смерти. В ней имеются специальные христологические главы, посвященные святоотеческому учению о страданиях и смерти Спасителя, что непосредственно связано с учением о Его человеческом естестве.
Указанные обстоятельства осложняли работу по данной теме, но надеемся, что собранный и тематически изложенный материал позволит читателям понять основные положения святоотеческого учения о человеческой природе Господа Иисуса Христа.
Часть I
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА В АДАМЕ
Если не уведаем, какими нас создал Бог, то не познаем и того, какими нас соделал грех.
Глава 1
Человек до грехопадения
1.1. Состояние первозданного Адама
История бытия наших прародителей в раю — исключительный период в человеческой истории. Это даже не история в традиционном смысле слова, ибо мы и в малой мере не знаем, как можно соотнести наше восприятие исторических фактов, основанное на опытном свидетельстве в отношении всего произошедшего, с библейским повествованием о райской жизни. Мы отделены от этой жизни бездной грехопадения, и с того дня она находится вне нашего личного опыта, за пределом человеческих воспоминаний, на грани, а может быть, и за гранью нашей возможности понять. Поэтому библейское повествование о создании первых людей и их жизни в раю — это, прежде всего, откровение тайны Божией, которое нам даровано принять верой. «Трудно в нашем состоянии падения, — писал святитель Игнатий (Брянчанинов), — получить ясное понятие о состоянии совершенства, в котором были созданы наши праотцы, по душе и телу. О святом теле и святой душе их невозможно нам заключать по нашим душе и телу, пораженным и убитым греховной смертью. Они начали существовать непорочными и святыми; мы начинаем существовать оскверненными и грешными… Они находились в непрестанном мире сами с собою, со всем, что их окружало, в непрестанном духовном наслаждении, в созерцании изяществ мироздания, в богомыслии, в боговидении; мы волнуемся и раздираемся различными греховными страстями, потрясающими и терзающими и душу, и тело, непрестанно боремся сами с собою и со всем, что нас окружает, страдаем и мучимся или находим наслаждение в наслаждениях скотов и зверей; все вокруг нас находится в ужаснейшем смущении, в неумолкающем и по большей части в суетном труде, в плинфоделании и рабстве фараоновом. Одним словом, мы падшие и погибшие от самого рождения нашего, они были святы и блаженны с самого сотворения своего. Все условия нашего существования и первоначального существования наших праотцев — далеко, далеко различны»[17]. Суждения о бытии наших праотцев в раю мы можем составить только на основании Священного Писания и творений святых отцов, познавших Духом Святым, кем был и кем стал Адам.
8
См.: Глубоковский Η. Н. Ходатай Нового Завета: Экзегетический анализ Евр. 1, 1–5. СПб., 1914; он же:. Искупление и Искупитель по Евр. 2. СПб., 1917.
9
См.: Флоровский Г., прот. О смерти крестной // Догмат и история. М., 1998. С. 181–227; он же. Воскресение жизни // Догмат и история. М., 1998. С. 228–255.
10
См.: Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М, 1991. С. 107–108, 112–113, 116,271–272,279.
11
См.: Мейендорф И., прот. Христос в восточнохристианском мышлении. Машинопись. М., б.г. С. 124–125; ibid. Anthropology and original sin // John XXIII. Lectures 1965: Byzantine Christian heritage. New York, 1966. Vol. 1. P. 57–58.
12
См.: Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996. С. 86–92.
13
См.: Nellas Panayiotis. Deification in Christ: Orthodox Perspectives on the Nature of the Human Person. New York, 1987. P. 34–43.
14
Cm.: Mantzaridis Georgios I. The Deification of man: Saint Gregory Palamas and Orthodox Tradition. New York, 1984. P. 28–33.