Вероучительное положение о совершенной безгрешности Господа (и в отношении личных грехов, и в отношении греха первородного) ясно выражено в Священном Писании. Апостол Иоанн Богослов учил: «Он явился для того, чтобы взять грехи наши, и что в Нем нет греха (ἁμαρτία έν αύτω ούκ ἔστιν)»[391]. Апостол Павел эту мысль выразил так: «Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу; непорочный, отделенный от грешников»[392]. Апостол Петр учил, что Христос, чтобы спасти мир от греха, должен был быть непорочным и чистым агнцем[393], только при условии непорочности и чистоты (т. е. отсутствия личных грехов и греховной поврежденности естества) Он мог стать именно тем Агнцем Божиим, Который берет на Себя грехи мира[394], Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу[395], а Его святая кровь могла стать искупительной для нас[396], стать жертвой за грехи всего мира[397].
Если бы Господь имел расстроенное и поврежденное первородным грехом человеческое естество, тем более если бы Он хоть в какой-либо мере допустил личный грех, то тогда Его страдания не были бы спасительными для нас. Ибо в этом случае они были бы уже страданиями расстроенного грехом естества за Свои грехи, за Себя. О спасительности таких страданий для всего человечества не может быть и речи. Всякие попытки внедрить подобные мысли в церковное сознание под видом учения о совершенствовавшемся в течение земной жизни Христе святые отцы отвергали категорически. Святитель Григорий Богослов писал: «Если кто говорит, что Христос стал совершен через дела… да будет анафема, ибо то не Бог, что получило начало, или преуспевает, или усовершается, хотя и приписывается сие Христу[398], относительно к постепенному проявлению»[399]. Совершенство человеческого естества Спасителя означает, что оно «непорочно и нескверно, потому что врачует от позора и от недостатков и скверн, произведенных повреждением; ибо хотя воспринял на Себя наши грехи и понес болезни, но Сам не подвергся ничему, требующему уврачевания»[400]. Другой великий святой отец Церкви святитель Григорий Нисский высказывал такие же утверждения: «Пусть никто не думает, что наша природа преобразовалась во Христе в более божественную действительность поступательно и последовательно»[401]. На V Вселенском Соборе (12-й анафематизм) прозвучало окончательное общецерковное осуждение мнения о самосовершенствовании Христа, согласно которому Он будто бы «отдалялся от более дурного мало-помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился, и путем жизни стал непорочен… и после воскресения сделался неизменяемым в помышлениях и совершенно безгрешным»[402].
Предание анафеме этого злоумышления было крайне важно, ибо принятием мысли о том, что Христос страдал вследствие греховного повреждения Своей плоти, отвергается не только учение о непорочности и чистоте человеческого естества Спасителя, которое ясно выражено в Священном Предании Православной Церкви, но и фундаментальный принцип христианства, что Христос, не знавший греха[403], умер за грехи наши[404]. Признание подвластности плоти Христовой первородному греху было бы, по сути, признанием власти диавола над человеческим естеством Спасителя[405], что в корне противоречит собственному свидетельству Спасителя о Себе: «Идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего»[406] и является откровенным богохульством.
Идея постепенно совершенствующегося Христа превращает христианство в нечто подобное буддизму: получается, что Христос всю Свою земную жизнь занимался самосовершенствованием, а христианам остается лишь каким-то образом воспринять этот путь самосовершенствования. Такое понимание страданий Христовых, помимо той опасности, что низводит идею всеобщего спасения мира на уровень индивидуального исцеления конкретного человеческого естества, может являться и прекрасной вероучительной платформой для религиозного синкретизма. Может быть, поэтому эта еретическая богословская идея так популярна среди протестантских экуменических теологов на Западе.
391
1 Ин. 3:5. Ср.: 2 Кор. 5:21. Учитывая, что значение слова «ἁμαρτία» и в Священном Писании Нового Завета, и в творениях святых отцов чаще всего указывает на общее греховное состояние духовно-разумного существа (см. об этом подробнее в данной работе: Часть I. Гл. 3 «Первородный грех»), в приведенных словах ап. Иоанна Богослова уместно видеть указание на безгрешность Христа не только в личном смысле, но и в смысле неповрежденности Его естества наследственным прародительским грехом.
393
См.: 1 Пет. 1:19. Спасителя мира в ветхозаветной Церкви прообразовал пасхальный агнец, к которому предъявлялись строгие требования, имеющие также преобразовательный смысл неповрежденности и непорочности человеческого естества Христова:
399
Свт. Григорий Богослов. Послание к пресвитеру Кледонию первое. — Творения. В 2 т. Т. 2. СТСЛ, 1994. С. 9–10.
405
Святоотеческое учение о взаимосвязи первородного греха и власти диавола подробно изложено в первой части данной работы, в гл. 3.4.2 «Сущность первородного греха».