– Сопротивления не будет, – отрапортовал сэр Гилберт. – Мы не ждем ничего, кроме единичных атак вроде той засады.
– Мы уже покинули полуостров. Надо ударить на восток и атаковать Кан, – сказал сэр Реджинальд. – Сей град торчит, как чирей на заднице. Его нужно вскрыть.
Граф Нортгемптон процарапал кинжалом две черты на земле.
– Это главное препятствие на нашем пути к Парижу; король это знает. Там надо сойтись для битвы, прежде чем можно будет двинуться дальше. Надо переправиться через Сену, а потом Сомму, и там дьявол возьмет нас в оборот. Оставлять у себя тысячи Бертрана за спиной мы не можем. Скорее на Кан, пока он не укрепил город еще больше.
– Сначала Сен-Ло, – вставил д’Аркур.
– Готфрид, нет смысла. Все мы знаем о твоей вражде с Бертраном, но у него довольно разума, чтобы сообразить, что город не удержать против нас, – возразил Нортгемптон.
– Если он там, я хочу насадить башку ублюдка на кол. Там зарезали троих моих друзей. Их черепа на воротах. Они были нормандскими рыцарями, присягнувшими на верность Эдуарду. Он жаждет мести ничуть не меньше меня. Сен-Ло, говорю я, а уж потом Кан, – упорствовал д’Аркур.
– Что ж, град богатый, – поглядел на графа сэр Реджинальд. – Там можно поживиться вином и тканями.
– Но это замедлит наступление! – не уступал Нортгемптон. – Этого-то Бертрану и надобно – задержать нас. Зубы Господни! С юго-запада подступает французская армия, а Филипп направляется, чтобы отрезать нас в Руане. Этот крюк в сторону отнимет у нас больше, чем принесет.
– Когда король узнает о его богатствах и участи верных ему людей, он захочет разграбить и сжечь Сен-Ло, – стоял на своем барон.
Сэр Гилберт хранил молчание, не располагая решительными доказательствами, что французские войска, изводящие их набегами, отправились оборонять богатый город. Граф Нортгемптон поглядел на своего рыцаря.
– Спорить тут почти не о чем, Гилберт, но у тебя, несомненно, есть свое мнение. У тебя оно всегда есть.
– Будь я Бертраном, я бы бросил Сен-Ло. Сэр Реджинальд прав, город богатый, и устоять перед искушением трудно, но Бертран побежит, как лис, которым он и прослыл. Он не оставит там войск, сразу занявшись укреплением Кана. Сен-Ло – наживка, чтобы заставить нас трепыхаться подольше.
– Но это жирный червячок, – уступил граф Нортгемптон.
Все повернулись, но Готфрид д’Аркур схватил сэра Гилберта за руку.
– Если мы будем атаковать Сен-Ло, для вас и ваших людей все обернется совсем иначе.
Все лучники, кроме Блэкстоуна, получили взамен своего оружия новые древки луков, покрашенные в белый цвет, из набитых ими обозных фургонов. Они испытывали луки, натягивая пеньковые тетивы, отвергая одно древко и беря другое, пока каждый не подобрал для себя самый подходящий лук. Те по большей части были изготовлены из английского ясеня и вяза – отличное оружие для любого лучника, но тисовому луку Блэкстоуна они и в подметки не годились.
Каждый взял еще две дюжины стрел в колчане и приготовился снова отправиться в разъезд с людьми, отобранными Элфредом, которого сэр Гилберт поставил сотником. Пережившие пожар пребывали в сумрачном расположении духа. Их товарищи погибли в амбаре, а друг Блэкстоуна стал гниющим трупом, болтающимся на широколистном каштане. Битва хотя бы сулит человеку шанс погибнуть, сражаясь с врагом, но умереть в западне, как крыса, сгорев заживо, – извращенные происки дьявола, попирающего волю Господа. Так что Бог не поможет никаким селянам, отданным на милость лучников – ее не будет.
Томас сидел вместе с братом и Элфредом, пока Уилл Лонгдон костерил трусливых французских ублюдков перед теми, кого взяли погибшим на смену.
– Блэкстоун! – гаркнул сэр Гилберт.
Томас подскочил на ноги, жестом велев брату остаться, и быстро зашагал к капитану, на пятке развернувшемуся к знаменам их командиров. Хромой д’Аркур пристально смотрел на поклонившегося юного лучника, но взор Блэкстоуна был устремлен мимо нормандца. В двадцати шагах далее, беседуя с сэром Ричардом Кобэмом и графом Нортгемптоном, стоял молодой принц Уэльский. Его шатер уже возвели, и слуги хлопотали, пока кашевары занимались стряпней. У Томаса побежали слюнки. Он уж и забыл, когда отведал мяса в последний раз. Дюжина рыцарей держалась на почтительном отдалении от принца, но было ясно, что они там для защиты наследника трона. Теперь, находясь к нему гораздо ближе, чем в церкви, Блэкстоун смог разглядеть тонкие черты юноши куда яснее.