– Вы можете нам помочь, сэр Гилберт?
– Не знаю, – покачал головой сэр Гилберт. – Изнасилование и убийство. И то, что вы – свободные люди из владений лорда Марлдона, дает его врагам шанс ткнуть пальцем ему в глаз. Иисусе благий, не разорился же он, потеряв доход с потаскушки, а?
– Мой брат побил Дреймана на пасхальной ярмарке. Вот и все тут. Он не заслуживает за такое смерти.
– Ты его опекун, на тебя и возложат ответственность. Тебя я, может, и сумел бы спасти, но не его. Иисусе, они бы кинули его в собачью яму и травили псами, кабы могли. Повешение – еще милосердный исход.
Подошли с полдюжины стражников, не желавших пытать судьбу с дюжим отроком.
– Их требуют, сэр Гилберт, – сказал один из передних.
– Погодите, – полуобернулся сэр Гилберт, – я еще не закончил.
Стражник хотел было что-то сказать, но тут же прикусил язык, когда рыцарь ожег его взглядом. Сэр Гилберт снова сосредоточил внимание на Блэкстоуне.
– Читать умеешь?
– Сэр Гилберт?
– Ты трубил в треклятом ученичестве с семи лет от роду; твой отец платил за него добрые деньжата. Тебя должны были научить читать.
Сколько же письменных слов мог припомнить Блэкстоун? Геометрию он понимал лучше, чем любые письменные разъяснения, но от нее для чтения проку маловато. Чтобы обтесать камень, нужен лишь острый глаз, отвес и пара умелых рук.
– Чуток, – признался он.
– Неужели клирик в школе не научил тебя ничему, когда ты был ребенком?
В сельской школе его научили писать свое имя и несколько букв. Работа была важнее учебы.
Блэкстоун покачал головой.
– Иисусе благий! Какая пустая трата времени. – Сэр Гилберт пнул решетку в сердцах. – Кабы твоя мать была жива, она бы научила тебя чему-нибудь. Помочь тебе я не могу. Я буду говорить за тебя и твоего мычащего братца.
Томас возносил молитвы, чтобы присутствие сэра Гилберта стало знаком надежды, но теперь понял, что ему с братом, скорее всего, доведется задохнуться до смерти, лягая пятками воздух, к потехе толпы, прежде чем солнце поднимется над зубчатой стеной тюрьмы. Кивнув солдатам, рыцарь отступил, и братьев грубо выволокли из клеток, а потом тычками и пинками погнали на турн шерифа – выездной суд графства, разбирающий самые серьезные дела, ради которых судьи приезжают в графство, стремясь очистить долгий ящик от лиходеев, дабы освободить узилища. Милосердие в протоколах суда – вещь диковинная.
Когда братья, пригнувшись, ступили через сводчатый проем двери в залу, они увидели, как двое солдат уводят девочку не старше десяти лет. Один солдат со смехом обернулся к другому:
– Такие мелкие пляшут на конце веревки дольше.
Дитя выглядело ошарашенным, но позволило увести себя к городской площади и разлагающимся останкам человека, еще болтающегося на виселице. Блэкстоун ощутил укол сожаления о ней – куда сильнее, чем о себе с братом.
– Что она натворила? – будто со стороны услышал он собственный вопрос. Повешение – дело достаточно заурядное, хоть они с братом почти и не видели его у себя в деревне, и стражник даже удивился, что он потрудился любопытствовать.
– Украла у своей госпожи кусок кружев, – бросил солдат, подталкивая братьев в зал суда.
Первая пара минут суда ушла на обычные издевки над братом Блэкстоуна. Дескать, обвиняемый в обличье этой бессвязно урчащей твари – надругательство над добрыми людьми графства, а уж то, что такому опасному зверюге дозволяют свободно разгуливать среди ничего не подозревающей публики, – сущая угроза обществу. Ответственность же за управление сим зверем возложена на Томаса Блэкстоуна. Как мужа наказали бы за поведение его жены, поелику та его раба, так и опекун сей твари отвечает за преступление против Сары Флоскли.
Речь практически свелась к монологу, изобилующему осуждением и оскорблениями, и служила лишь для судебного протокола в качестве резона казни братьев.
Судья оглядел забитую народом залу. Денек намечается хлопотный, выслушать предстоит больше дюжины дел, а после избавления сего городишки от его лиходеев еще ехать в следующее графство.
– Кто-нибудь выскажется в пользу обвиняемого?
Вперед выступил сэр Гилберт.
– Я сэр Гилберт Киллбер, а они свободные люди из села Седли, каковое лежит в пределах имения милорда Ральфа Марлдона. Мне велено уведомить настоящий суд, что означенные являются ценными для его светлости людьми и он не желает видеть, как их карают на основании показаний такого дерьма, как Дрейман.
Судью можно было подкупить или запугать, но лорд Марлдон здесь не властен, чтобы прибегнуть к угрозам, а сэр Гилберт, как всем известно, рыцарь бедный и сохраняет свое положение лишь благодаря верности и воинскому искусству.