Мишель. Вы уверены?
Аннет. Да, да, мне станет лучше.
Вероника наливает себе.
Вероника. Мы в цивилизованном обществе. Мы не в Африке! Мы живем в цивилизованном обществе, соблюдая его правила. Принадлежать к которому, хотя вам это и безразлично, я считаю для себя честью!
Мишель. И бить мужа — фундаментальный принцип цивилизованного общества, так?
Вероника. Мишель, это плохо кончится.
Ален. Она на вас бросилась с такой страстью… Я был бы польщен, если честно.
Вероника. Ничего, это только начало.
Аннет. Вы не видите, что он над вами издевается?
Вероника. Мне насрать.
Ален. Никаких издевательств, Боже упаси. Мораль нас учит, что надо контролировать свои порывы, а я считаю — иногда не надо. Когда трахаешься, смешно петь «Аве Мария»! Слушайте, где вы взяли этот ром?!
Мишель. Вряд ли вы такой достанете. Редкость.
Аннет. 12 и 7! Ха-ха…
Вероника(попадая в тон). Вот такая дырка!
Ален. Да, 12 и7.
Аннет. Почему не сказать просто «пулемет» без 12 и 7?
Ален. Потому что это не просто пулемет.
Аннет. Ты такой спец?
Ален. Хватит, Аннет. Хватит.
Аннет. Знаете, такие крутые мужики, супермены, вроде моего мужа, они так интересуются горячими точками, столько в этом понимают, — куда там. А то, что у них под носом делается, так это им фиолетово.
Вероника. Не понимаю. Нет, не понимаю. Мы же все граждане мира. Почему надо опускать руки? Почему надо воевать на войне и дезертировать дома?
Мишель. Рони, Бога ради, хватит грузить людей своими лозунгами…
Вероника. Я убью его!
Мобильник Алена жужжит.
Ален. Да! Хорошо, замени «прискорбная», поставь «гнусная». Гнусная попытка опорочить. Да. Давай.
Вероника. Она права, это становится невыносимо!
Ален. Остальное его все устраивает? Ладно. Давай. (Прячет мобильник). На чем мы остановились? На вот такой дырке от 12 и 7?
Вероника. Мы остановились на том, что, нравится это моему мужу или нет, в делах частных оставаться мужчиной еще важней, чем на войне. Мы должны следить за собой, вот на чем мы остановились!
Ален. Следить за собой, да, интересная мысль! Аннет, последи за собой, в твоем состоянии вовсе не нужно столько пить…
Аннет. Напротив!
Мобильник Алена жужжит.
Ален(в трубку). Да! Нет! Да! Никаких интервью до выпуска коммюнике!
Вероника. Слушайте, я настаиваю на прекращении этих невыносимых переговоров…
Ален. Ничего подобного! Акционерам не насрать! Им далеко не насрать! Напомни ему там, что акционер — царь и бог…
Аннет подходит, вырывает у него телефон, быстро оглядывается, куда бы его деть, и бросает в вазу с тюльпанами.
Ален. Аннет, какого, блин…
Аннет. Алле — ап!
Вероника(аплодируя). Браво! Отлично!
Мишель(испуганно). Господи!
Ален(бросаясь к вазе). Ты рехнулась?! Сука!
Мишель(опережая его, выхватывает мокрый мобильник). Фен, где фен?!
Ален. Ты определенно ёкнулась, вот что я тебе скажу, дорогая моя. Тебе в дурдом пора. У меня же там все, ты понимаешь? Это последняя модель, я полдня убил, чтобы все туда закачать…
Мишель(Аннете, перекрикивая рев фена). Честно говоря, не понимаю. Этого — не понимаю. Совершенно безответственное поведение…
Ален. Там вообще все, там вся моя жизнь…
Аннет. Вся его жизнь!
Мишель(перекрикивая шум). Тише! Не волнуйтесь, его просто надо просушить!
Ален. Хрена с два мы его просушим.
Мишель. Надо вынуть аккумулятор и симку. Открыть сможете?
Ален(тщетно пытаясь открыть телефон). Понятия не имею. Он у меня недавно.
Мишель. Дайте глянуть.
Ален. Да нет, безнадежно. А им смешно, а?! Им смешно!
Мишель(легко открывает телефон). Алле — оп! (Сушит мобильник феном, достает аккумулятор и сим-карту). Слушай, Вероника, хоть ты могла бы не ржать по такому случаю!