- Сейчас чертовски неподходящее время, чтобы говорить мне это! - Кенходэн попытался вложить юмор в свой голос, но получилось натянуто.
- Это так, - согласился Венсит со странной настойчивостью, - и я бы не стал этого делать, если бы у меня был выбор. - Он достал из своей сумки маленький, завернутый в шелк предмет и сунул его в руку Кенходэна. - Возьми это.
Кенходэн уставился на свернутый шелк, и его пальцы дрожали, когда он разворачивал его. Слабый голубой свет лизнул красные, блестящие плоскости и грани на его ладони, твердые края прижались к коже, и тень собралась в резные линии.
Золотые глаза подмигивали ему с лица резного грифона, и сила, яркая, как кровь, дрожала в его сердце. Он был длиной в два дюйма, вырезанный из цельного рубина, большего, чем мечты о драгоценных камнях. Толще его большого пальца, он встал на дыбы, расправив крылья, яростно гордый, и сила горела в этой фигурке, в то время как похороненные воспоминания хныкали в его собственном сердце. Он повернул резьбу и замер; ее основание было расколото вдоль неправильной линии.
- Ч-что это? - прошептал он, закрывая ее рукой и прерывисто дыша.
- Я не могу тебе этого сказать, - непреклонно сказал Венсит.
- Тогда как я могу доверять тебе?! - внезапно воскликнул Кенходэн, слезы застилали ему зрение. - Я тень - призрак! Какая часть моего сердца принадлежит мне? Сколько из этого было построено для твоих собственных целей?! Даже я чувствую силу в этой штуке... в этом твоем инструменте! Неужели я всего лишь еще один инструмент?!
- Я однажды сказал тебе, что если мы оба останемся в живых, ты будешь знать о своем прошлом столько же, сколько я знаю себя.
Голос Венсита был непреклонен, как сталь, а черты его лица были твердыми, выкованными на наковальне столетий в непримиримость, которая не просила и не предлагала пощады, и раскованная мощь волшебства горела в нем.
Кенходэн закрыл глаза, скрывая тайну своей боли. Он жаждал верить, доверять - но мог ли он? Мог ли он доверять волшебнику, который скрывал его собственное прошлое? Которое двигалось вокруг него, как пешки в какой-то огромной игре, правила которой знал только он... и не хотел объяснять? И все же он никогда не навязывал Кенходэну свою волю. Он спрашивал, предлагал, спорил и намекал, но ни разу, несмотря на весь непререкаемый авторитет его собственной легенды, он не приказывал и не подавлял чью-либо волю. Но разве это не может быть конечной манипуляцией? У Кенходэна не было возможности узнать... но разве это не определение доверия? Верить в то, что нельзя было доказать.
Он медленно открыл глаза и уставился в дикий огонь Венсита, тоскуя по силе и целеустремленности, которые поддерживали волшебника в верности делу на протяжении пыльных столетий. Это непреклонное выражение лица не давало никакого намека, никакого ключа к мыслям волшебника, но рука Кенходэна поднялась к плечу старика. Его пальцы глубоко впились в старые сухожилия, твердые и сильные, с их внутренним стержнем уверенности, и он знал ответ.
- Я доверяю тебе, - прошептал он, предлагая сердце и разум, как сокровище.
- Я знаю. - Лицо Венсита смягчилось, и он заключил молодого человека в краткие объятия, титанические по сдержанному волшебству. Затем он отступил назад, положил руки на плечи Кенходэна и легонько встряхнул его.
- Идем, - мягко сказал он.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Грифон летит
Венсит твердым шагом прошел под аркой, и Кенходэн последовал за ним, сжимая рубинового грифона, когда они вошли в самое сердце лабиринта.
Он почувствовал, как огромная сила тихо закружилась вокруг него, и зеркальные стены исчезли, словно чуждые стихийной силе этого места. Огромная пещера была выцарапана кулаками природы, втоптана в холмы капающей водой и подвижными костями земли. Волшебные огни парили над головой, наполняя воздух сверхъестественной красотой, но вечная тьма давила на него. Темное терпение пропитало камень и горькие от минералов лужи, которые рябили и журчали в такт медленным каплям нестареющей, безразличной воды. Кенходэн содрогнулся перед ночью, которая так долго скрывала пещеру, и смертность зазвенела в его костях, когда он сравнил свою жизнь с выносливостью камня и воды.