— А как же Лэн?
— Он хочет продолжить заниматься скульптурой еще несколько лет, прежде чем пожертвует своим, цитирую, «божественным художественным талантом ради скучной корпоративной работы». Как ты знаешь, Брэн никогда не хотел иметь ничего общего с деловой стороной своей семьи, так что остается только Илай. Он также связан с корпорацией с маминой стороны. Скажем так, быть Илаем в эти дни не очень весело.
И все же он был здесь последние два дня после того, как я проснулась. Даже когда мои родители были рядом. Даже сейчас я чувствую его присутствие где-то за пределами моей комнаты.
Почему?
Это что, очередная игра?
Если это так, то правила, должно быть, изменились, потому что я не узнаю ни одно из них.
Мы должны были раздражать друг друга, оставаясь в стороне от наших жизней. Но теперь… что?
Женаты? Илай и я?
Мне все еще трудно в это поверить.
Ари цокает языком.
— Он вел себя как придурок по отношению к моему Реми и перегружал его работой в «Steel Corporation». Ему лучше быть осторожнее, точно тебе говорю.
Я прищуриваюсь.
— Только не говори, что еще и ты помолвлена?
— К сожалению, нет. Реми все еще идиот, но он мой идиот, поэтому тебе не разрешается его обзывать. Только я могу это делать. В любом случае, он подарит мне кольцо раньше, чем умрет.
— Он тебе все еще нравится?
— Не будь глупой, Ава. Он мне не нравится. Я люблю его. Он, кстати, тоже меня любит.
— Он знает об этом?
— В глубине души знает, — она усмехается.
— Как ты можешь быть уверена? И нет, заблуждение — не ответ, Ари.
— Я не заблуждаюсь. Это ты заблуждаешься.
— Ага, — господи. Хоть что-то не изменилось.
— Не надо мне этого говорить, — в ее голосе прорывается раздражение. — Это ты заблуждаешься настолько, что думаешь, будто все еще не замужем или что-то в этом роде.
— Ари! — Сесили кричит на нее.
— Что? Она вышла замуж вопреки всему и разозлила папу. Я никогда не видела его таким злым.
— Об этом, — я откинулась на подушку. — Что-то не так. Вы обе знаете, что я никогда бы не вышла замуж за Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть по доброй воле. Я ненавижу этого ублюдка.
Ари поднимает подбородок.
— Видимо, недостаточно, потому что ты сказала, что никому не позволено вмешиваться в твое решение.
— Я так сказала?
— Папе.
— Ни за что.
— И маме, и бабушке, и дедушке, и мне.
— И мне, — пробормотала Сесили.
— И папа разрешил мне?
— Вначале нет, — говорит Ари. — Он был так зол, говорю тебе. Я никогда не видела его таким раньше. Он поехал домой к Кингам посреди ночи и чуть не утопил Илая в их бассейне. Если бы дяди Эйдена не было рядом, ты бы сейчас плакала на могиле Илая. Но даже после этого случая и многих других, включая, но не ограничиваясь, преследование его клюшкой для гольфа и отправкой бандитов избить его, ты все равно настаивала на своем. Ты даже не извинилась или что-то в этом роде. Ты была… холоднокровной.
Сесили снова качает головой на Ари.
— Она не была холоднокровной. Она через что-то проходила.
— Перестань защищать ее, Сеси. Она чуть не разрушила нашу семью, ясно?
— Ари! — говорит Сесили.
— Что? — говорю я одновременно с ней.
Ари выглядит виноватой.
— Ничего.
— Скажи мне. Сейчас же.
— Ну, мама и папа ругались из-за этого дурацкого брака. Папа сказал, что ты выйдешь за Илая только через его труп и что его решение окончательное. Мама сначала пыталась его успокоить, но когда он начал выяснять отношения с Илаем и отказывался менять свое решение, она дала ему отпор и сказала, что он не имеет права диктовать тебе как жить. Мама забрала тебя и уехала загород примерно на две недели, пока он не успокоился. Я ненавидела это время.
Она это не сказала, но я слышала это в ее невысказанных словах.
Она также ненавидела и меня. За то, что вбила клин между нашими родителями, которых мы всегда считали воплощением идеальной пары.
Я в одиночку чуть не разлучила их.
Мой самый страшный страх материализовался перед глазами в виде темного чудовища с впалыми глазами и чешуйчатыми, расплывчатыми чертами лица.
Что же я наделала?
— И что случилось потом?