— Мы останемся родственниками на всю жизнь, Нэш. И надеюсь, ты уже морально готов к Реми и Ари, потому что их отношения активно развиваются где-то на заднем плане.
Эйден уходит, прежде чем я успеваю прижать его к стене и задушить до смерти. Этот урод любит меня раздражать, так что последнее неправда.
Мне и так трудно справиться с первой частью.
И нет, я все еще не принимаю Илая. Даже если он немного более терпим, чем его отец.
Купив в местном магазине кофе с нелепым названием, я возвращаюсь в комнату Авы.
Мои шаги прерываются, когда я слышу смех. Боже правый. Давненько я не слышал, чтобы моя дочь так свободно смеялась и была так счастлива.
Она была маленькой социальной бабочкой с самого рождения, но была лишена своего света из-за аномальных нейронов в ее голове.
Нейронов, которые она унаследовала от меня, потому что я был эгоистом, который решил, что может иметь детей с его-то дефектными генами.
Но Сильвер права. Я бы не хотел, чтобы все было иначе. Мы любим наше маленькое чудо, несмотря ни на что.
Однако Ава так много боролась, особенно в подростковом возрасте и после него, и моя милая девочка изо всех сил старалась скрыть это и слишком долго отрицала.
Сейчас она постепенно выздоравливает. Ава, похоже, не беспокоится о боли, которую приносит этот отвратительный метод терапии. Она идет на это с ослепительной надеждой, которая ставит меня в неловкое положение за то, что я вообще выступал против этого эксперимента.
Моя дочь намного сильнее меня и ее матери вместе взятых. Может, в прошлом она и проваливалась в черные дыры, но сейчас она не только хочет исправиться, но и упорно работает над этим.
— Кстати, Сеси, — говорит Ава. — Я начала читать книгу, которую ты принесла мне в прошлый раз, но такое ощущение, что я читала ее раньше. Но не помню когда.
Наступает пауза, и я вздыхаю. Этот ублюдок Илай, должно быть, прочитал ее ей.
— О, кто знает? — Сесили неловко смеется. Она такая же честная и заботливая, как ее мать, Ким, и это делает ее дерьмовой вруньей.
— Я снова все забываю? — спрашивает Ава испуганным голосом. — Пожалуйста, скажи мне правду.
— Нет, нет, — говорит Сильвер. — Возможно, я читала эту книгу вслух, пока ты спала.
— Ах, в этом есть смысл, — она испускает легкий вздох. — Эй, мам?
— Да?
— Э-э… Илай когда-нибудь спрашивал обо мне?
Я заглядываю в приоткрытую дверь, и от выражения надежды на лице Авы меня чуть не хватает удар.
Иисус Христос.
Она действительно любит этого придурка, не так ли? Я должен был поверить ее слезам, когда она подписывала бумаги о разводе, — они были честнее, чем ее слова или многочисленные раны на ее теле.
— Да, — Сильвер улыбается. — Постоянно.
— Постоянно достает меня и Ари, — без всякой необходимости добавляет Сесили.
— Но он ни разу не навестил меня, — Ава отрывает кусочки сахарной ваты из ведерка, ее губы надуваются, как у ребенка.
— Я думала, ты не хочешь его видеть? — спрашивает Сильвер.
— Не хочу. Но это не значит, что ему вообще не следует навещать меня.
— Ты такая противоречивая, Ава, — Сесили смеется. — Ты бы встретила его, если бы он зашел?
— Нет.
Я открываю дверь, и она смотрит на меня с новой надеждой. При виде меня выражение ее лица немного омрачается, но затем она улыбается.
— Папа, где ты был?
— Ходил вам, девочки, за кофе, — я передаю ей стакан. — Твой любимый горячий шоколад с зефирками.
— Спасибо, папа, — она берет стакан обеими руками. — За все. Мама и Сеси тоже. Ари тоже. Я бы не смогла сделать это без вашей поддержки.
— Ты никогда от меня не избавишься, — Сесили обнимает ее.
— Почти уверена, что Джер избавится от меня, если ты продолжишь эти постоянные поездки в Великобританию.
Сесили смеется.
— Он переживет. Кроме того, он сделал бы то же самое для своих друзей, так что он все понимает. Правда.
Пока они болтают без умолку, я сажусь на диван рядом с женой, и она переплетает свою руку с моей, опираясь головой на мое плечо.
— Все в порядке, красавчик? — спрашивает она тихим голосом.
Мне нравится, как Сильвер умеет определять мое настроение без того, чтобы я что-то говорил. Как она разгадывает мои подсказки и использует их, чтобы успокоить и утешить меня.
Эта женщина была моим всем с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Прошло уже более четырех десятилетий, а она все еще остается моим убежищем, как и я для нее.
Она по-прежнему вызывает во мне горячую потребность всегда быть рядом с ней. Люди говорят, что брак со временем становится однообразным или скучным, но это потому, что они никогда не переживали брак и родительство так, как мы. Это сделало нас сильнее и ближе.