И, к моему стыду, это не из-за того, что я что-то сделала или хотя бы поспособствовала этому. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что что-то не так. Я могла бы обвинить свое состояние, но это не оправдание. Не тогда, когда она была рядом со мной всю нашу жизнь.
— Ты достаточно выпила, Ава.
— О чем ты? Я еще даже не начала, — я тянусь за рюмкой, но она держит ее за спиной.
— Даже не думай об этом, — она хватает меня за локоть и начинает вытаскивать из середины толпы, в которой я так счастливо устроилась. Они все разражаются вопросами.
Ава, ты возвращаешься?
Ты поедешь с нами на Ибицу, Ава?
У меня для тебя свежие сплетни, Ава.
Ава, Ава, Ава…
Мне нравится внимание, голодные взгляды, непреодолимая потребность удовлетворить любую мою прихоть, любую нужду, любое требование.
Я осыпаю их поцелуями и подмигиваю нескольким парням, чьи имена я едва помню.
Это все часть моего защитного механизма. Мое обаяние, моя внешность, моя популярность.
Я такая, какой они хотят меня видеть. Флиртующей. Социальной бабочкой. Бесполезным вундеркиндом.
Кем угодно. Всем.
До тех пор, пока у меня есть их внимание, мне все равно.
Внимание сдерживает пустоту.
Более того, шумные комплименты и не очень невинные прикосновения отгоняют мрачные мысли.
Пусть даже на время.
Моя лучшая подруга Сесили ставит рюмку с текилой на стол и продолжает пробиваться сквозь толпу со мной за спиной.
Я дергаю ее за руку, останавливаю и обхватываю руками за шею, покачиваясь под громкую клубную музыку.
— Пойдем, давай потанцуем!
— Я не любитель, Ава.
— Пожалуйста, Сеси. Ради меня? — я хлопаю ресницами и кружу ее вокруг себя.
Она вздыхает и медленно двигается, абсолютно не соответствуя моей энергии. Я покачиваю бедрами, и розовые пайетки моего платья мерцают в свете прожекторов. Моя юбка настолько короткая, что люди, стоящие позади меня, наверняка отлично видят мою задницу.
Некоторые парни улюлюкают, и я осыпаю их воздушными поцелуями, откидывая голову назад от смеха и впадая в опьянение. Безумие.
Небытие.
Несколько парней окружают нас, и Сесили напрягается, ее руки обхватывают мою талию в защитном жесте.
Раньше я легко относилась к этим незаметным переменам, но теперь нет. На этот раз я сама отталкиваю с дороги копошащихся пчел, а затем тащу подругу через коридор, ведущий к туалетам.
Темные стены украшены неоновыми вывесками Лондона в стиле гранж, а красное освещение отбрасывает теплый свет на тусклое помещение.
Хаос остается позади нас, музыка стихает, и Сесили, прислонившись к стене, выдыхает.
— Готова ехать домой? — спрашивает она медленно, почти с надеждой.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — я щипаю ее за щеку. — Иди. Я знаю, что тебе не нравятся здесь находиться.
— Я ни за что на свете не оставлю тебя здесь одну, когда ты наполовину пьяна, Ава. Этот клуб находится в глуши, и от него веет мерзостью. Не знаю, зачем ты сюда приехала.
— Что-то новое по сравнению со всеми этими клубами в стиле Сохо. Я за приключения.
— Ты уверена, что речь не идет о твоем последнем участии в международном конкурсе виолончелистов?
Фантомная боль сжимает мою грудь, но я выдавливаю свою лучшую улыбку.
— Нет. Может, я не создана для классической музыки и мне стоит стать диджеем. Это в любом случае гораздо веселее.
— Ава… — ее прерывает группа пьяных девушек, хихикающих и раскачивающихся между нами в очереди в туалет.
Сесили берет мою руку в свою.
— Хочешь купить немного вредной еды и пересмотреть «Дневник Бриджит Джонс»?
— Разве у тебя нет парня, с которым тебе нужно, ну не знаю, улететь в Нью-Йорк?
Может, я и отреагировала слишком остро, но знаю, что не имею на это права. Я всегда считала Сесили своим двойником. Своей родственной душой. Своей сестрой. Единственным человеком, который всегда был на моей стороне.
Но это было до того, как я поняла, насколько зависима от нее. Сколько неудобств я ей доставляю. Она заботилась обо всех моих глупых пьяных приключениях. Оберегала меня и мой рассудок, вытирала мне лоб, когда я болела, а потом укладывала спать. Она выслушивала мои глупости и безропотно позволяла мне вторгаться в ее пространство.
После того как она нашла любовь всей своей жизни, и он ткнул меня в то, что я забираю всю ее доброту и ничего не даю взамен, я возненавидела его.
Мне казалась логичной эта ненависть. Он забрал мою лучшую подругу, а никто ее не заслуживает. Но нет, на самом деле я терпеть не могла Джереми, потому что он сказал мне правду, которую я все это время отказывалась признавать.