— Впечатляет. Должен сказать, гнев делает твою игру более запоминающейся.
— Это сарказм?
— Я не считал тебя человеком, который не умеет принимать комплименты. Ты, кажется, напрашиваешься на них при любом удобном случае.
— А я не считала тебя человеком, который делает комплименты людям.
— Не людям. Тебе.
Он встает, прежде чем я успеваю обдумать его слова. Его пальцы проводят по моей щеке, оставляя за собой след из мурашек, прежде чем он берет меня за подбородок. Он смотрит на меня сверху вниз без привычного пренебрежения и изучает мое лицо так пристально, так заботливо, что, наблюдая за этой сценой со стороны, я бы приняла ее за ласку супружеской пары.
Его прикосновения обжигают, но от его пристального взгляда я замираю. Он как будто что-то ищет. Что именно, я не знаю.
Наконец он отпускает меня.
— Спи спокойно, миссис Кинг.
Илай уходит твердыми, размеренными шагами. Дверь с щелчком захлопывается за ним, оставляя меня в состоянии растерянности и невыносимого тепла.
Что за игру мы сейчас ведем? Ведь никто не проинформировал меня о новых правилах.
Он должен был относиться ко мне с презрением, так какого черта произошла эта внезапная перемена?
На следующее утро я с удивлением обнаруживаю Илая на кухне.
Обычно он уходит из дома к тому времени, когда я просыпаюсь в десять утра, и возвращается поздно вечером, обычно после того, как я удаляюсь в свою комнату, чтобы сразиться со своей обычной войной с бессонницей.
Войной, которую я полностью проиграла прошлой ночью, потому что легла спать только в четыре утра.
Я подумываю о том, чтобы вернуться в свою комнату и исчезнуть, пока он не уйдет куда-нибудь, но это будет означать, что я избегаю его.
Я лучше умру, чем дам ему хоть какой-то намек на это.
— Доброе утро, Сэм, — я приветливо улыбаюсь женщине, пока беру свой коктейль и полностью игнорирую его болезненное присутствие.
Несмотря на то, что в соседней комнате целая столовая, он сидит за кухонным столом, читает газету, как старомодный лорд, и потягивает кофе.
Белая рубашка, темно-синие брюки и мои часы на запястье.
Да. Все так же безупречен, как и всегда.
— И тебе доброе утро, миссис Кинг, — говорит он, не поднимая глаз от своей газеты. — Приятно, что ты наконец — то присоединилась к нам. Я думал, что фондовый рынок закроется раньше, чем ты осчастливишь нас своим появлением.
— Хорошо, что я не занимаюсь своим собственным портфелем инвестиций, — я сажусь напротив Сэм, она тоже потягивает чай и без эмоций наблюдает за нашим обменом мнениями. — Я иду в оранжерею. Позвони мне, когда исчезнет это неприятное зрелище, Сэм.
Илай наконец смотрит на меня поверх своей газеты. Он приостанавливается, когда замечает мою бархатную юбку цвета шампанского. Она длиной чуть ниже ягодиц, обтягивая мои стройные изгибы.
Его взгляд спускается с моей белой муслиновой блузки, останавливается на груди, а затем окидывает взглядом мои голые ноги и милые тапочки-кролики. На мгновение я ощущаю, как его большие венозные руки вычерчивают узор на моей обнаженной плоти, обжигая и отмечая ее, чтобы все могли увидеть.
Перестань думать о сексе и Илае.
Он возвращает свое внимание к моему лицу.
— Сядь.
— Нет.
— Усади свою задницу, пока я не нашел для тебя менее приятный стул.
— Все равно нет. Приятного аппетита, — я посылаю ему фальшивый поцелуй и направляюсь к двери.
Прежде чем я успеваю выйти из его орбиты, две сильные руки поднимают меня за талию, и я вскрикиваю, когда Илай опускает меня на твердую поверхность.
Его колени.
Что за…
Смузи плещется в стакане перед тем, как попасть мне на одежду.
Его упругий бицепс обхватывает меня. Он весь твердый — его грудь, бедра и… черт. Это его эрекция прижимается к моей заднице?
— Что, по-твоему, ты делаешь? — в моем голосе больше ужаса, чем в голосе монахини.
— Нахожу для тебя менее приятный стул, как и обещал.
— Отпусти меня.
— Надо было подумать об этом, прежде чем бросать мне вызов. Тебе нужно научиться контролировать свое бунтарство, миссис Кинг, — его голос так близко, что я чувствую вкус его слов и дрожь его груди, когда мои ноги раздвигаются, обнажая бедра.
Мини-юбка была определенно не лучшим выбором.
Она задирается вверх по моим ногам, в опасной близости от того, чтобы обнажить нижнее белье. Я борюсь с желанием стянуть ее, потому что тогда я буду выглядеть кроткой перед дьяволом.
— Я сяду на стул.
— Шанс упущен, — он разворачивает газету, и, хотя она лежит прямо передо мной, слова расплываются.