— Наших.
— Нет никаких наших.
— Не могу не согласиться.
Она сужает глаза, но, видимо, не собирается портить себе настроение, потому что качает головой.
— Спасибо.
— Боже, а я-то думал, что ты не способна на благодарность.
— Не заставляй меня жалеть об этом.
Я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться, но улыбка не выходит, потому что Ава смотрит на меня так, словно я диковинка.
Такая, которая существует только там, где она.
На данный момент это до смешного дотошная одержимость, и самое ужасное, что я не намерен ничего менять.
— Водитель будет ждать в машине, — говорю я. — Я также пригласил кое-кого составить тебе компанию для шоппинга, но она может присоединиться и во время твоей репетиции, если ты хочешь.
Она дважды моргает, и я вижу невинность, которая спровоцировала эту совершенно чужую часть меня.
Ту часть, которая сделала своей миссией украсть ее, посадить в клетку и не дать ей возможности выбраться.
— Кто это? Надеюсь, не мама и папа?
— Учитывая, что у твоего отца все еще бывают периоды, когда он любит прогонять меня с ножом, ответ — нет.
Она откидывает голову назад и смеется, радостный звук эхом разносится вокруг нас, как ее любимая музыка Баха.
Я очарован, восхищен, застыл на месте, не имея возможности делать ничего другого, кроме как наблюдать, как она искренне улыбается мне впервые за… шесть лет.
До сих пор я был объектом либо ее пристального взгляда, либо фальшивой улыбки. И никогда — причиной ее смеха и солнечного настроения.
— Неужели нелогичная ненависть твоего отца ко мне так забавна?
— Ну, он не доверяет твоему характеру, в чем я не нахожу ничего плохого. Я рада, что хотя бы что-то не изменилось.
— Многое не изменилось.
— Наверное, — она пожимает плечами. — Так кто же этот таинственный гость, которого ты позвал для меня?
Хендерсон снова появляется в сопровождении высокой рыжей девушки, у которой все ноги без изгибов, в отличие от моей прекрасной жены.
Но, с другой стороны, ни одна женщина не сравнится с ней.
— Надеюсь, я не помешала, — Бонневиль опускает платье длиной до колена, которое подойдет для Уимблдонский турнира12 или скачек.
Улыбка Авы ослабевает лишь на мгновение, прежде чем она обнимает ее.
— Джем, какой приятный сюрприз. Что ты здесь делаешь?
— Меня пригласил Илай на поздний завтрак.
— Пригласил, да? — Ава смотрит между нами загадочным взглядом, который я не могу расшифровать, но она была чертовым хранилищем последние два года, так что мне повезло, что она вообще заговорила.
— Я решил, что мисс Бонневиль составит тебе компанию, — говорю я.
— Пожалуйста, зови меня Джем или Джемма, — говорит она с зубастой ухмылкой, а Ава только что закатила глаза?
— Я оставлю вас наедине, — я обнимаю Аву за талию и целую ее в щеку, в опасной близости от ее приоткрытых губ. — Веди себя хорошо.
— Только если ты тоже будешь вести себя хорошо, — ядовито бросает она в ответ, а затем поворачивается и идет к лестнице, или, скорее, топает.
Отвратительная скелетная рука приземляется на мою руку, когда Бонневиль вежливо улыбается мне.
— Не волнуйся. Я присмотрю за ней.
— Не помню, чтобы я давал вам такое задание, мисс Бонневиль. Просто будьте хорошей спортсменкой и развлекайте мою жену в меру своих возможностей.
— Да… то есть я понимаю.
Она — овца, но единственный полезный человек в группе бывших неортодоксальных друзей Авы, и она без колебаний предлагает любую информацию, о которой я прошу. Именно благодаря ей я смог эффективно разрушить все бывшие любовные интересы своей жены.
Я прекрасно понимаю, что Бонневиль делает это, потому что надеется, что я ее трахну, но, к сожалению для нее и всех остальных женщин, меня интересует только киска моей жены. Но это не значит, что я не воспользуюсь ею.
— Джем. Ты идешь? — Ава останавливается на середине лестницы, и, хотя она обратилась к подруге, ее глаза бросают в меня кинжалы.
Полагаю, тот случай с улыбкой был единичным.
Бонневиль одаривает меня ухмылкой, после чего неохотно отпускает меня и направляется к жене. Она бросает на меня последний взгляд, и взгляд Авы становится таким диким, что я удивляюсь, как из него не вылетают лазеры.
— Что с ней на этот раз? — спрашиваю я, ни к кому не обращаясь, после того как они исчезают на лестнице.
— Должен сказать, что для такого умного человека вы довольно глупы, — говорит Сэм.
Она должна была оставаться внутри и вязать крючком, но сейчас она стоит у двери и качает головой.