И нет, его безлимитная черная карта и безэмоциональное лицо Сэм не заменят отсутствия интереса.
Ари отпускает меня и выжидающе смотрит.
— Он действительно не придет посмотреть на тебя?
— С чего бы это? Он никогда не делал этого раньше, и нет никаких причин, чтобы начинать сейчас.
— Но ты хочешь, чтобы он пришел?
— Абсолютно нет. Присутствие Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть только испортит атмосферу.
Она опускается на потертый диван из искусственной кожи.
— Ты все еще ужасно врешь.
— Нет.
— Да. Ты проверяешь свой телефон и смотришь на дверь с тех пор, как мы приехали.
— Это из-за Сэм. С ней не очень приятно находиться рядом, но она замечательный слушатель и, по сути, моя самый близкий друг на данный момент. Без нее я бы не выжила в этом доме.
— Ага. Скорее, из-за босса Сэм.
Я бросаю в нее подушкой, но она ловит ее и хихикает, как всезнайка. Хотя я люблю свою сестру, мне хочется придушить ее прямо сейчас.
В то же время я благодарна ей за то, что она рядом со мной, когда кажется, что все рушится.
Виолончель — единственное, что имеет смысл, и, хотя в прошлом я подумывала отказаться от нее, я бы никогда не смогла этого сделать. Это было бы равносильно отказу от части моей души — той разумной части, которая не переполнена причудливыми галлюцинациями и решительно отвратительными механизмами преодоления.
— Знаешь… — Ари осекается, вставая, готовая занять свое место в зале, возможно, рядом с Сэм, чтобы досадить ей до смерти.
Впервые мне становится жаль эту женщину.
— Хм? — я проверяю свои ногти, хотя и убедилась, что они не слишком длинные, чтобы застрять в чем-нибудь.
— Я могу позвонить Илаю и отчитать его за то, что он ужасный муж и не поддерживает свою жену в ее особых начинаниях.
Я поднимаю глаза.
— И выставить меня в отчаянном свете?
— Ты и так в отчаянии, — ее ухмылка может сравниться с ухмылкой Джокера.
Я встаю, хватаю ее за плечи и выталкиваю.
— Уходи.
Она топает ногами, как солдат, и отдает честь.
— Буду сражаться за твою честь, сестренка.
Я не могу удержаться от смеха, закрывая дверь и прижимаясь к ней.
Стук застает меня врасплох, и я дергаю ручку, готовая высказать Ари все, что думаю. Вместо этого мне улыбается маленькая женщина.
— Пора, мисс.
Я отвечаю улыбкой на улыбку, хотя в животе у меня завязывается дюжина узлов.
— Я сейчас приду.
С тяжелым сердцем я подхожу к туалетному столику и проверяю макияж, затем поправляю прическу. Вибрация заставляет мой телефон плясать на столе, прежде чем экран загорается.
Я делаю паузу, и мое сердце падает в желудок, когда я нахожу сообщение от моего мужа.
Железный Человек: Дыши. Ты играешь на виолончели с пяти лет. С твоим почти двадцатилетним опытом ты должна покорить инструмент, а не наоборот.
Ава: Кто-нибудь, держите меня. Могущественный мистер Кинг сейчас говорит слова поддержки?
Железный Человек: Я говорю факты. И я единственный, кто может держать тебя. Никто другой не предложит тебе эту услугу.
Ава: Ты ужасен.
Железный Человек: Ты уже говорила мне это. Возвращаясь к теме, представь, что никого нет. Только ты и твоя виолончель.
Ава: Я попробую.
Железный Человек: Покажи им, на что ты способна, миссис Кинг.
Ава: *GIF с изображением трех мужчин, отдающих честь, когда они тонут в лодке*
Я кладу телефон на тумбочку и ухожу с улыбкой на лице. По какой-то причине узлы постепенно ослабевают, и, хотя и не исчезают, я могу нормально дышать.
К счастью, это не соревнование и не сольный концерт. Резко вдохнув, я иду к подиуму, украшенному белыми и красными розами, и подхожу к белому кожаному креслу, на котором лежит моя виолончель.
Суета присутствующих не утихает. Они не умолкают, потому что я — главная достопримечательность и возможное посмешище этого вечера. Все снуют между высокими столами, потягивают напитки и болтают.
И все же от количества присутствующих меня охватывает нервозность.
Я все равно кланяюсь и улыбаюсь Ари и Сэм, которые стоят у одного из передних столиков. Сестра показывает два больших пальца вверх, а Сэм улыбается мне, и я понимаю, что это стоило ей усилий, потому что она выглядит так же жутко, как серийный убийца.
Каждый глоток становится исключительно сухим, когда я опускаюсь в кресло и берусь за гриф виолончели липкими пальцами. Я внимательно настраиваю колки, хотя делала это уже тысячу раз.