— Оу… Я знал, что ты…
Прежде чем он успевает закончить фразу, я завершаю звонок и убираю устройство обратно в карман.
Я слышу движение за спиной, и через мгновение рядом со мной появляется Карло.
Устремив взгляд на озеро, он спрашивает:
— Ты в порядке?
Я тяжело вздыхаю.
— Да.
— А твоя мама?
— С ней все в порядке.
Он кивает, затем поворачивает голову и смотрит на меня.
— Что ты планируешь делать с Габриэллой?
Хрен его знает.
— Я хотел устроить брак между ней и Дарио.
— Хотел? — спрашивает он. — Ты передумал?
— Дарио встречается с какой-то женщиной. Похоже, это серьезно.
— И что ты будешь делать?
Я чувствую на себе чей-то взгляд и, оглянувшись через плечо, вижу Габриэллу, стоящую в дверях с обеспокоенным выражением лица.
С опаской она подходит ближе.
— Я бы хотела услышать ответ на этот вопрос. — Ее язык высовывается, чтобы облизать губы. — Поскольку это касается меня.
Я поворачиваюсь к ней лицом, и когда наши взгляды встречаются, Карло говорит:
— Я оставлю вас. — Он спускается по лестнице на лужайку и направляется к группе охранников.
Габриэлла выходит на веранду и обхватывает себя руками.
Когда она пытается согреть свои обнаженные руки, я бормочу:
— Иди в дом, там тепло.
Она опускает руки и сжимает их в кулаки. Черты ее лица напрягаются, и она вздергивает бровь, глядя на меня.
— Что ты собираешься со мной делать? — спрашивает она.
Я подхожу ближе к ней, заставляя ее запрокинуть голову, чтобы она могла смотреть мне в глаза.
И отвечаю низким тоном:
— Судя по тому, с какой скоростью ты меня испытываешь, я могу просто решить убить тебя, вместо того чтобы отправлять обратно на Сицилию.
В ее глазах вспыхивает паника.
— К моим родителям?
Ее не беспокоит то, что я убью ее.
Габриэлла подходит ближе ко мне, и впервые с тех пор, как я ее увидел, она бросает на меня умоляющий взгляд.
— Не отсылай меня обратно к родителям. — Это не вопрос, а требование. — У меня есть деньги. Я могу снять себе жилье. Я исчезну.
Такая, как она, никогда не исчезнет. Она всегда будет выделяться.
— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, — бормочу я.
Она кивает, и я вижу огонек надежды в ее светло-карих глазах.
— Ты — принцесса мафии, — напоминаю я ей.
Она хмурится, а выражение ее лица — нечто среднее между грустью и злостью.
— Я так устала от того, что все относятся ко мне как к пешке, в какую бы игру они ни играли. — Грусть исчезает, и она становится похожа на могущественную королеву. — Я — не собственность.
Желая испытать ее на прочность, я сокращаю расстояние между нами, пока наши тела почти не соприкасаются.
— Все в этом городе принадлежит мне. — Наклоняясь, я впиваюсь в нее взглядом. — Даже ты, principessa9.
Габриэлла не отступает. Вместо этого она очень удивляет меня, прижимаясь ко мне всем телом, и черты ее лица искажаются от ярости.
Ее голос звучит так же тихо, как и мой, когда она говорит с удвоенной силой:
— Я — не собственность.
Нет, не собственность.
Вместо того, чтобы выйти из себя, уголок моего рта приподнимается, и моя улыбка ошеломляет Габриэллу.
— Ты просто маленький огонек, — бормочу я.
Она хмурится и смотрит на меня с недоумением.
— Ты не злишься?
Я качаю головой, когда ее свежий аромат окутывает меня. Я чувствую легкую дрожь в ее теле и, прежде чем успеваю остановить себя, поднимаю руку к ее шее.
Мой большой палец проводит по исчезающим синякам.
Я ненавижу то, что оставил следы на ее коже, и надеюсь, что к завтрашнему дню они исчезнут.
Мой взгляд скользит по ней, и я наблюдаю, как расширяются ее зрачки.
Ослабив постоянный контроль, я позволяю себе чувствовать.
Мое сердцебиение слегка учащается, а в венах закипает желание прикоснуться не только к ее шее.
Между нами нарастает напряжение, и с каждой секундой дрожь в ее теле усиливается.
Может быть, эта женщина достаточно сильна, чтобы выжить, находясь рядом со мной.
Как только эта мысль приходит мне в голову, я отпускаю ее и отступаю назад.
— Иди в дом, Габриэлла. Я не намерен продолжать этот разговор.
Упрямая женщина продолжает стоять передо мной и говорит:
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я еще не решил, что с тобой делать.
— Когда ты примешь решение? — спрашивает она.
Меня начинают раздражать все эти вопросы, и, наклонив голову, я бормочу: