— Габриэлла! — Кричу я, подбегая к ним.
Еще один выстрел эхом разносится по лесу, и кровь в моих венах леденеет от страха.
Филиппо сбрасывает с себя Габриэллу и наводит на нее пистолет. Мы с Карло открываем огонь, бросаясь к ним, и одна пуля за другой попадают в этого ублюдка. Его тело дергается при каждом выстреле, после чего он падает навзничь, задыхаясь от шока и боли.
Останавливаясь рядом с Филиппо, я направляю ствол ему в голову и смотрю ему в глаза, а затем нажимаю на курок.
Когда Габриэлла поднимается на ноги, я смотрю на нее.
Она жива.
Облегчение переполняет меня, и на мгновение я застываю, не в силах сдвинуться с места. Я смотрю на нее, жадно глотая воздух.
Затем мой взгляд скользит по ее дрожащему телу, и, не увидев никаких огнестрельных ран, я бросаюсь вперед. Мои руки обвиваются вокруг нее, и я прижимаю ее к себе.
Я снова выпрямляюсь и не могу найти слов, чтобы описать свои чувства, когда вижу, как она дышит. Борьба и жизнь, сияющие в ее глазах, ослабляют напряжение в моей груди.
Она жива.
Осознание этого снова пронзает меня, и я благодарю все высшие силы за то, что вовремя добрался до нее.
— У тебя идет кровь, — говорит она, протягивая окровавленную руку к моему лицу.
— Она не моя, — бормочу я, сжимая ее руку. В моей груди вспыхивает новая волна гнева, когда я чувствую, какая она холодная.
— Дамиано! — Слышу я крик Дарио.
Отступив от Габриэллы, я бросаю взгляд на ее кружевное белье и быстро снимаю бронежилет, а затем стягиваю рубашку с длинными рукавами.
Надевав рубашку на свою жену, Карло протягивает мне свое пальто, и я быстро накидываю его на нее.
Мне неприятно, что Карло увидел ее полуголой, но сейчас я испытываю слишком большое облегчение, чтобы злиться.
Когда я наклоняюсь, чтобы поднять ее, она качает головой.
— Нет. Я могу идти.
— Нихрена подобного, — рычу я.
— Дамиано, — огрызается она на меня.
Наши взгляды встречаются, и она вздергивает подбородок.
— Я могу идти. Мне нужно, чтобы твои люди увидели, что я не сломлена.
Господи, мать твою.
Как бы мне ни была ненавистна мысль о том, что ей придется идти босиком, я соглашаюсь, потому что это важно для нее.
Она хочет показать им, что является их королевой. И что бы ни выпало на ее долю, она выживет. Ничто не сможет сломить ее.
В ледяной зимний день, стоя посреди чертова леса, где земля пропитана кровью, я вновь влюбляюсь в Габриэллу.
Мне нужно прикоснуться к ней, поэтому я обнимаю ее за плечи, пока мы идем обратно.
Когда в поле зрения появляются Дарио и Анджело, я беру ее за левую руку, на которой засохла кровь, и переплетаю наши пальцы.
— Все в порядке? — Спрашивает Дарио, когда мы подходим к нему.
— Да, — отвечаю я.
Когда мы продираемся сквозь деревья, все люди Коза Ностры, один за другим, смотрят в нашу сторону.
Габриэлла крепче сжимает мою руку, и я слышу ее тяжелые вздохи, прежде чем она, превозмогая боль, идет к ближайшему внедорожнику.
Как только она оказывается в машине, я обхватываю пальцами ее шею и прижимаюсь своим лбом к ее.
— Я так чертовски горжусь тобой, mia regina.
Она кивает, но ее кожа выглядит ужасно бледной.
Отпустив ее, я поворачиваюсь лицом к своим людям.
— Уберите все это дерьмо и отправляйтесь домой к своим семьям, — приказываю я.
— Да, босс, — раздается хор голосов.
Взглянув на четырех капо, я киваю им в знак благодарности, а затем смотрю на Анджело.
— Пусть моя мать побудет у тебя, пока я не приеду за ней.
— Не торопись, — отвечает он. — Виторрия будет только рада компании.
Только после этого я встречаюсь взглядом со Стефано, которого удерживают Эмилио и Вито.
— Отвезите ублюдка на склад. Я разберусь с ним позже.
Они кивают, а затем запихивают его во внедорожник.
Глядя на Томми, я приказываю:
— Возьми команду людей и отправляйся на Сицилию. Доставь мне Четтину Ферраро и семью ди Белла живыми. Убеди их, что они едут на свадьбу.
Я хочу лично сообщить им новость о том, что они умрут. Хочу насладиться их страхом перед тем, как их убьют.
Покончив со всеми приказами, я забираюсь на заднее сиденье и заключаю Габриэллу в объятия.
Она дрожит как лист во время бури, и я стараюсь не прижимать ее к себе слишком крепко.
Карло садится за руль, а Ренцо занимает пассажирское сиденье.
— Я сообщил в клинику, что мы едем, — говорит он, бросая мне сумку для оказания первой помощи.