– Пришел наконец-то.
Я обернулся. Передо мной стояла… Алиса? Не шестнадцатилетняя девочка в помятой пионерской форме. Молодая женщина в длинном платье с глазами волчицы. Распущенные волосы, кожаный ремешок, на шее оберег из волчьих клыков и когтей. Широкий наборный пояс стягивает талию. На поясе висят… Человеческие черепа и обсидиановый нож.
– Ты? Кто ты? Ты Алиса?
Она чуть заметно улыбнулась.
– Сам знаешь. У нас было много имен. Но для тебя я буду Алиса.
Она протянула ко мне руки.
– Вспомни, ведь мы должны стать теми кто мы есть. Вспомни же. Сейчас ведь все как тогда, как в первый раз. Я танцевала здесь в такую же ночь, а ты увидел меня. И Любовь вошла в нас. И пусть же повторится та ночь, когда я узнала тебя.
Она расстегнула пояс, потом повела плечами, сбрасывая платье.
– Иди ко мне, любимый.
И она назвала мое настоящее имя. То которое я сам уже давно забыл. И только крест на кладбище еще помнит его. В другой жизни. В другом мире. Я обнял ее, ту которую любил всегда. Вкус ее губ… Вспомни…
«Только я и ты,
Да только я и ты, да ты и я
Только мы с тобой,
Да только мы с тобой, да мы с тобой
Было так всегда,
Будет так всегда
Все в мире – любовь,
Да лишь она, да лишь она
Пусть плывут века,
Словно облака
Любви не будет конца,
Во все времена…»
Обнявшись, мы взлетели в ночное небо. Ее глаза совсем рядом и крест путается с языческим оберегом. Она раскинула руки. ЛЮБИ… Сладостный стон…
«Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви…»
… Проснувшись, я несколько минут лежал, смотря в начавшее уже бледнеть ночное небо. Что это было? Кто та что… Выдох. Потом узнаем. Я потормошил Алису.
– Подъем. Пора вставать.
– Отвали, сигнала еще не было. Улька, дай поспать, пока подушкой не прилетело.
– Да просыпайся давай.
Она села, протерла глаза.
– Это что? Где?
– То и там. Хватит спать, рассвет скоро.
Лиска тяжело вздохнула, протирая глаза.
– Вот ввязалась ведь. Ладно, уговорил.
Встав, она потянулась, приподнявшись на цыпочках.
– Ульянку буди.
Та уже сидела на мне.
– Вы чего? Дрыхните, а тут солнышко сейчас…
– Уля, если ты слезешь с меня, я встану.
Все проснулись, все готовы. Я взял Ульянку за руку.
– Пошли.
Мы вышли на край обрыва, поеживаясь от утреннего холодка. Вдалеке небо уже начало розоветь…
Ульянка радостно закричала.
– УРА! Солнышко приходит. Вот же, видите.
» Но солнце всходило, чтобы спасти наши души.
Солнце всходило, чтобы согреть нашу кровь.
Сторожа продолжают спать, но сон их явно нарушен,
Сторожам все еще невдомек…»
Алиса вскинула руки к небу. Она словно молилась.
– Солнце мое! Подари нам надежду, укрепи нас в решимости, дай нам силы!
Неожиданно она взлетела ввысь.
– ОООООУУУУУУУ!
За ее спиной медленно проплывали то ли утренние облака, то ли фигуры вооруженных всадников. Она запела, раскинув руки.
«Ты взойди, взойди солнце красное
Над горою, над высокою,
Над горою да высокою,
Да над Волгою широкою.»
В деревне женщины, что зевая выходили с подойниками из калиток остановились и посмотрели наверх.
– Это что? Бабы, смотрите! Снова ангел. Или кто там?
Одна испуганно показала пальцем в сторону леса.
– Слышали? Волки провыли.
– Слышали. Господи, что за напасть?
Старуха в чёрном, стоявшая у изгороди, подняла голову и неожиданно усмехнулась.
– Солнце в крови встает, волки воют, ночь та самая… Все совпало, как старые и говорили. Это бабы знак всем нам. Всей Руси. То сама Алёна Арзамасская возвращается. Я же вам говорила, а вы не верили. Теперь увидели. Значит срок подошёл ей вернуться. Сама слышите поёт.
«Обогрей ты нас красно солнышко
Сирот бедных, людей беглых.
Да не воры мы не разбойнички,
Стеньки Разина мы работнички…»
– Давно у нас таких песен слыхать не было. Да видать время пришло.
Бабы дружно охнули.
– Лихо идёт…
Старуха поправила платок и вздохнула.