— О эти девушки, недавно приехавшие в Нью-Йорк! — воскликнул Эббот. — Можно я посижу у вас на коленях?
— Вилли! — возмутилась Мэри-Джейн.
Гретхен рассмеялась, а за ней и Эббот. У него были очень белые ровные мелкие зубы.
— Я в детстве мало видел материнской ласки.
Из кабинета вышла секретарша Николса и объявила:
— Мисс Джордах, мистер Николс просит вас зайти.
Гретхен встала, удивляясь, что мисс Сондерс запомнила ее фамилию. Она ведь всего в третий раз пришла в контору Николса. И с самим Николсом вообще никогда не разговаривала. Волнуясь, она огладила платье, а мисс Сондерс открыла для нее качающуюся дверцу в заграждении.
— Просите тысячу в неделю и десять процентов с прибыли, — сказал ей Эббот.
Гретхен прошла к двери в кабинет Николса.
— Остальные могут расходиться, — сказала мисс Сондерс. — У мистера Николса через пятнадцать минут встреча за обедом.
— Сука, — сказала характерная актриса в меховой накидке.
— Я всего лишь выполняю свою работу, — сказала мисс Сондерс.
Разные чувства бурлили в Гретхен. Удовлетворение и страх — ведь ей предстоит проба на новую работу. Чувство вины перед остальными: ее выбрали, а их отослали. Чувство потери, так как Мэри-Джейн теперь уйдет с Вилли Эбботом. Самолеты в небе Берлина…
— Увидимся позже, — сказала Мэри-Джейн.
Она не сказала где. А Эббот вообще ничего не сказал.
Гретхен еще раз нервно разгладила складки на платье.
Кабинет Николса был ненамного больше приемной. Голые стены, письменный стол завален рукописями пьес в папках из дерматина, возле стола — деревянные кресла. Окна покрыты пылью. И вообще вся комната производила унылое впечатление: казалось, у ее владельца дела идут из рук вон плохо и первого числа каждого месяца он с трудом наскребает денег, чтобы заплатить за аренду помещения.
Когда Гретхен вошла, Николс встал.
— Рад, что вы дождались, мисс Джордах.
Он жестом предложил ей сесть, затем сел сам и долго молча изучал ее с кислым выражением лица, точно перед ним картина, в подлинности которой можно усомниться. Гретхен так нервничала, что боялась выдать себя дрожью колен.
— Вероятно, вы хотите знать, есть ли у меня опыт работы в театре, — начала она. — Мне особенно нечем похвастаться, но…
— Нет, — прервал он ее. — В данном случае это не важно. Мисс Джордах, роль, на которую я хочу вас попробовать, честно говоря, абсурдна. — Он печально покачал головой, словно ему было прискорбно сознавать, на какие нелепые поступки толкает его выбранная им профессия. — Вы согласились бы играть в купальном костюме? Вернее, в трех купальных костюмах.
— Ну, видите ли… — Она неуверенно улыбнулась. — Это зависит от ряда причин. — Идиотка! От чего это зависит?! От размера купальника? От размера роли? От размера ее бюста? Она подумала о матери. Та ни разу не была в театре. Счастливица!
— К сожалению, эта роль без слов. Девушка просто проходит по сцене три раза, по разу в каждом акте, и каждый раз в другом купальном костюме. Действие происходит в пляжном клубе.
— Понимаю, — сказала Гретхен.
Она злилась на Николса. Из-за него Вилли Эббот ушел с Мэри-Джейн. Попробуй найди его теперь. Капитан, капитан… В городе шесть миллионов жителей! Человек закрывает за собой дверь лифта, и он уже потерялся навсегда. А тут пройтись по сцене! К тому же почти голой.
— В пьесе эта девушка — символ. Так по крайней мере утверждает драматург. — Долгие часы казуистических препирательств с актерами звучали в этой фразе. — Она символизирует молодость, красоту и чувственность. Извечную женскую тайну. Я цитирую автора. Каждый мужчина в зале должен почувствовать все это, когда она проходит по сцене, и подумать: «Боже, зачем я женился?» У вас есть купальный костюм?
— Да… кажется. — Она тряхнула головой, злясь сама на себя. — Конечно.
— Вы можете прийти в театр «Беласко» в пять часов с купальным костюмом? Там будут режиссер и автор.
— Хорошо, в пять, — кивнула Гретхен. Прощай, Станиславский! Она почувствовала, что краснеет. Ханжа. Работа есть работа.
— Вы очень любезны, что согласились, мисс Джордах.
Николс встал с похоронным видом. Гретхен тоже встала. Он проводил ее до порога и открыл дверь. В приемной было пусто — только усиленно трудилась мисс Сондерс.
— Вы уж меня извините, — пробормотал Николс. И вернулся в кабинет.
— До встречи, — сказала Гретхен, проходя мимо мисс Сондерс.
— До свидания, дорогая, — сказала мисс Сондерс, не поднимая глаз. — …От нее пахло потом. «Эфемерность плоти». Я цитирую.