— Ты никогда еще не занималась любовью с мужчиной в корсете? — спросил Вилли, принявшись развязывать шнурки.
— Что-то не припомню.
— Это временно. Еще пару месяцев, и все. По крайней мере так уверяет мой врач, — смущенно сказал Вилли, возясь со шнурками.
— Включить свет? — спросила она.
— Ни в коем случае.
На тумбочке у кровати зазвенел телефон. Они замерли. Если не двигаться, может быть, он перестанет звонить. Но телефон снова зазвонил.
— Наверное, лучше ответить, — сказал Вилли.
И снял трубку с аппарата, стоявшего на столике рядом с ее головой.
— Алло!
— Капитан Эббот? — удрученно спросил мужчина. Вилли держал трубку далеко от уха, и Гретхен было все слышно. — Насколько нам известно, в вашей комнате находится молодая дама. — Королевское «нам» звучало как в средиземноморском тронном зале.
— Насколько мне известно, да, — сказал Вилли. — Ну и что?
— А у вас номер на одного человека.
— Хорошо, дайте мне двойной номер.
— К сожалению, все номера заняты. Свободных не будет до ноября.
— Тогда давайте сделаем вид, будто он двойной, Джек. Впишите это в мой счет.
— К сожалению, я не могу это сделать, — ответил голос. — Номер семьсот семьдесят семь — односпальный, для одного постояльца. Боюсь, что даме придется покинуть отель.
— Дама здесь не живет, Джек. Она просто пришла ко мне в гости, — сказал Вилли. — К тому же она моя жена.
— У вас есть брачное свидетельство, капитан?
— Дорогая, — громко сказал Вилли, держа трубку над головой Гретхен, — ты захватила с собой брачное свидетельство?
— Нет, оно дома, — почти в трубку ответила Гретхен.
— Я же тебя предупреждал, чтоб ты никуда без него не ездила! — сказал Вилли тоном раздраженного супруга.
— Прости, дорогой, — кротко произнесла Гретхен.
— Она оставила его дома, — сказал он в трубку. — Завтра мы его вам предъявим. Я попрошу срочно его прислать.
— Капитан, в нашем отеле не разрешаются визиты женщин к мужчинам, — заявил голос.
— С каких это пор? — разозлился Вилли. — Эта дыра известна до самого Бангкока именно как притон сутенеров, букмекеров, карманников, торговцев наркотиками и скупщиков краденого. Один честный полицейский мог бы заполнить вашими постояльцами всю нью-йоркскую тюрьму.
— У нас сменилась администрация, — настаивал голос. — Теперь мы входим в число респектабельных отелей и хотим создать нашей гостинице другую репутацию. Так что, капитан, если через пять минут дама не покинет ваш номер, мне придется к вам подняться.
К этому времени Гретхен уже вылезла из постели и натягивала трусики.
— Нет, — умоляюще произнес Вилли.
Она ласково улыбнулась ему.
— Иди ты к черту, Джек, — огрызнулся Вилли, бросил трубку и начал свирепо зашнуровывать корсет. — Вот так, воюй за этих гадов! И ведь в этом проклятом городе в такой час ни за любовь, ни за деньги не найдешь ни одного свободного номера.
Гретхен рассмеялась. Вилли возмущенно уставился на нее, затем тоже расхохотался.
— В следующий раз, ради бога, не забудь захватить брачное свидетельство.
Они величественно прошли через холл, под руку, словно и не потерпели поражения. Половина людей в холле выглядели местными детективами, поэтому определить, кто из них говорил с ними по телефону, было невозможно.
Им не хотелось расставаться, поэтому они дошли до Бродвея, выпили оранжада у киоска, вкусив тропического фрукта в северной стране, затем пошли по Сорок второй улице и забрели в киношку, открытую всю ночь, где среди отбросов общества, извращенцев, людей, страдающих бессонницей, и солдат, дожидающихся первого автобуса, посмотрели «Зачарованный лес» с Хамфри Богартом, игравшим герцога Мантуанского.
Фильм окончился, но им по-прежнему не хотелось расставаться, и он пошел провожать ее в общежитие — они шагали среди тихих пустых домов, похожих на крепости, взятые штурмом.
Забрезжила заря, когда они поцеловались перед общежитием. Вилли с ненавистью посмотрел на темный массив здания, где над входом горела единственная лампочка, освещая путь молодым барышням, которые возвращаются из города в свои постели.
— Как ты думаешь, за всю славную историю существования этого здания здесь кого-нибудь трахали? — спросил он.
— Сомневаюсь, — сказала она.
— От этого мороз идет по спине, верно? — мрачно заметил он. И покачал головой: — Дон Жуан. Любовник в корсете. Назови меня шмуком.
— Не надо так, — сказала она. — Будут у нас и другие ночи.
— Например?