— И тебя не смущают непредвиденные сложности? — тихо спросила она.
— В каком смысле?
— Одно дело просить руки одинокой женщины, и другое — когда она с ребенком. Ты ведь не ожидал, что я окажусь на пороге твоего дома с Дэвидом на руках? Как ты относишься к тому, что Дэвид станет членом твоей семьи? Как воспримут эту ситуацию Гус и Мэт?
— Все это не имеет значения, Тифф. Какая разница, если я люблю тебя, а значит, и все, что тебе близко! Дэвид должен быть с тобой, и я счастлив, что ты наконец обрела его.
— Ты действительно так считаешь? — Тиффани пытливо всматривалась в лицо Ханта, стараясь раз и навсегда развеять свои опасения, чтобы не сомневаться в его любви до конца дней. — Ты никогда не пожалеешь о том, что принял меня вместе с Дэвидом? Тебе не будет в тягость его присутствие рядом?
В его глазах промелькнула обида, и Тиффани устыдилась того, что проявляет к нему недоверие.
— Тифф, я обещаю тебе, что буду относиться к Дэвиду как к собственному сыну. А что касается Гуса и Мэта, то они обрадуются младшему братишке — им будет с кем играть и о ком заботиться. Ради Бога, Тифф, поверь мне, я буду счастлив принять вас обоих.
— Значит, решено? — с просветленной улыбкой спросила Тиффани.
Хант молча поцеловал ее, и счастливая женщина почувствовала, как тугой узел в ее сердце развязался, и она смогла наконец вздохнуть свободно. Теперь ей осталось немногое.
— Прости, что я сомневалась в твоей любви ко мне, милый. Я должна посвятить тебя в одну тайну, скрыть которую просто не вправе.
Хант напрягся и приготовился к чему-то страшному, впрочем, заранее зная, что ради Тиффани преодолеет все.
— Я тебя слушаю.
— Дело в том, что отец Дэвида не Гарри.
Хант застыл с немым вопросом на устах.
— Ты помнишь день премьеры «Глитца»? — продолжала Тиффани. — После банкета ты пришел ко мне домой…
Хант с минуту подумал, а потом кивнул, и на губах у него промелькнула нежная улыбка. Тиффани обняла его за шею и сказала:
— Я не знала об этом, честное слово… я все поняла несколько дней назад, когда выяснилось, что Гарри не может иметь детей. В ту ночь… когда мы были вместе… я зачала. Дэвид — твой сын.
39
Морган, лежа в больничной постели, с изумлением оглядывала палату, которая напоминала дорогой цветочный магазин. Каких только букетов здесь не было! Розы, пионы, лилии… Корзинами и вазами были заставлены все горизонтальные поверхности, так что от них рябило в глазах.
О ней помнят! Иначе откуда бы взялись цветы. На столике возле постели были сложены стопкой визитные карточки. Морган неторопливо проглядела их. Многие из карточек были от людей, чьих имен она не могла припомнить. Но разве это важно! Слезы признательности выступили на глазах у бедной женщины. Как прекрасно осознавать, что ее снова любят!
Морган провела в клинике неделю. Черная пропасть, пытавшаяся затянуть ее в свое чрево, бесследно исчезла. Временами в ее сознании уже мелькал свет надежды на будущее. Доктор уверил, что через несколько дней она сможет покинуть клинику и отправиться в Штаты, где ее приезда с нетерпением ждали родители. Морган упивалась возможностью уехать из Лондона. Она хотела восстановить прежние отношения с семьей и доказать всем, что вовсе не так безнадежно испорчена, как принято считать.
Морган решила не требовать от Гарри денежного содержания. Он собирался оставить ей дом на площади Монпелье и «роллс-ройс», что приблизительно оценивалось в полмиллиона фунтов — более чем достаточно. Зачем ей лишние деньги или какая-нибудь алмазная диадема его прабабушки? Мысленно отказавшись от притязаний к Гарри, Морган почувствовала себя спокойнее и увереннее. Джо наверняка осудит ее беспечность, но Морган это не волновало. Она много размышляла в больнице и пришла к выводу, что никакие деньги не заменят дружеского участия любящих сердец. Почему она не понимала этого раньше? Может, тогда она не допустила бы многих ошибок? А денег у нее достаточно.
Эндрю Фландерс не знал, радоваться ему или пугаться. Лавиния Ломонд в одночасье превратилась из богатой и властной тетушки в маму! Он долго не мог оправиться от такого потрясения. Как следует себя вести? Что теперь делать? Эндрю привык пользоваться расположением Лавинии, чтобы регулярно пополнять свою коллекцию антиквариата ценными вещами из шотландского замка, но теперь выходит, что он имеет право на большее! Лавиния сообщила ему, что у Гарри никогда не будет детей. А это значит, что после смерти Гарри замок и все состояние Ломондов достанутся ему. Давняя мечта стать хозяином богатого поместья осуществится!
Эндрю долго размышлял над вновь открывшимися обстоятельствами и пришел к трем выводам. Во-первых, он переедет от Лавинии в собственный дом и заживет самостоятельно. Хватит играть роль мальчика на побегушках при самовластной хозяйке! Во-вторых, он запишется в оздоровительный клуб и будет вести добропорядочный образ жизни. Ведь Гарри на три года младше, а ему необходимо пережить бывшего кузена, внезапно оказавшегося родным братом. И наконец, самое главное! Необходимо немедленно подыскать себе жену. Теперь ему нужны дети! Хотя титул и канет в вечность вместе с Гарри, замок прослужит ему самому и его наследникам еще несколько сотен лет благодаря стараниям Морган.
Расправившись с Сигом Хофманом, Джо с удвоенной энергией и даже некоторым ожесточением набросился на работу, поклявшись самому себе, что к тому времени, когда Дэвиду исполнится двадцать один год и он сможет передать ему все дела, «Квадрант» будет занимать лидирующее положение среди финансовых корпораций Уоллстрит. На место Сига Джо нанял молодого талантливого финансиста, репутация которого в деловых кругах была безупречной, и оснастил бухгалтерию «Квадранта» современной компьютерной системой, исключающей возможность махинаций. Кроме того, он полностью заменил весь штат бухгалтерии.
Джо вынашивал еще один замысел. В своей деятельности он всегда руководствовался законом, но авантюры Сига бросали тень на корпорацию, и Джо чувствовал необходимость восстановить ее доброе имя. Как-то раз он пригласил в кабинет своего нового финансового советника и изложил ему свою идею:
— Я хочу учредить благотворительный фонд помощи наркоманам. Называться он будет «Фонд "Квадранта"». Я создам его в память о Закери, моем сыне. Тысячи молодых людей страдают от наркотиков, им необходимы психологическая поддержка, медицинское содействие. Подготовьте мне проект фонда и позаботьтесь о его освещении в прессе. Моя жена займется устройством торжественной презентации нового фонда, и со временем, я надеюсь, нам удастся открыть специальную клинику в Нью-Йорке. Также надо продумать состав организационного комитета и систему медицинской страховки. Прошу вас отложить все дела и вплотную заняться этим вопросом.
Уединившись в кабинете, Джо подошел к окну и задумчиво оглядел лежащий перед ним город, его любимый Нью-Йорк, готовый быть завоеванным снова. Ничто не может вернуть Закери, но сердце подсказывало Джо, что, учреждая фонд, он поступает правильно. Он может спасти от гибели сотни таких же несчастных детей, как его сын, которому он помочь не успел, а заодно поднимет покачнувшийся престиж «Квадранта».
Графиню Фицхаммонд не покидало тревожное чувство в связи с предстоящей свадьбой ее дочери и Гарри. Возвращаясь с мужем с какого-то обеда, она не выдержала и решила с ним поделиться.
— Тебя беспокоит то, что у них не будет детей? — сочувственно поинтересовался граф.
— Нет, дело не в этом, дорогой. Я боюсь, что Лавиния захочет подчинить себе их жизнь. Она ведь очень своевольна. Как бы это не помешало счастью детей. Элизабет так ранима!
— На твоем месте я не стал бы так волноваться. Наша дочь по-своему очень сильна и сможет за себя постоять. В этом смысле она чем-то похожа на Морган. Помнишь, что та выкинула на тридцатилетнем юбилее семейной жизни старших Ломондов? — Граф невольно усмехнулся, вспоминая, как Морган заявила во всеуслышание, что беременна, и таким образом перетянула внимание собравшихся с Лавинии на себя.
— Ты ничего в этом не понимаешь, Седрик. Лавиния обязательно начнет вмешиваться в дела молодой семьи.