– Но как же?..
– Всему свой срок, Роська, не спеши, воспитаем ребят, как надо, только не дави, не ломай. Время – такая штука… оно все перебарывает, сам убедишься… со временем. Ну, вот представь себе: переженятся наши отроки, родятся у них детишки. Кто им сказки да легенды рассказывать будет? Деды и бабки, так?
– Так… но они же язычники?!
– Погоди, Рось, не спеши. Потом и у тех детей родятся свои дети. И они уже будут спрашивать у своих дедов и бабок: как устроен мир, почему гремит гром, что с человеком происходит после смерти?
– Ага! А они уже христиане и станут рассказывать…
– Нет, Роська, если бы все было так легко и просто! На самом же деле… понимаешь, сказки-то малым детям мы рассказываем по большей части те, которые сами в детстве слышали. Так что… не знаю. Кто-то, конечно, и Святое Писание внукам возьмется пересказывать, а кто-то языческие сказания, а скорее всего, и то и другое вперемешку. Но пройдет еще несколько поколений, и однажды на вопрос внучат: «Что бывает с людьми после смерти?», уже никто не произнесет слово «Ирий», а только слова «ад» и «рай». Вот тогда… вот тогда и произойдет то, чего ты хочешь добиться всего-навсего за три месяца!
– Так мы же и не доживем…
– Андрей Первозванный тоже не дожил, а Русь-то крестили!
– Минь… Крестный, ты так говоришь, будто тебе не четырнадцать лет, а четыреста…
– Ну так и ты, православный воин Василий, тоже с отроками разговариваешь не от себя, а опираясь на одиннадцать веков христианства. Или не так?
– Я как-то и не задумывался…
– Ну так задумайся: что такое три месяца по сравнению с тысячелетием? А теперь ступай, присмотри там, но в меру, с разумением.
– Но отец Михаил…
– Исполнять! Могилы, кстати, пусть тоже седьмой десяток роет. А кресты на могилах позже поставим. Все, урядник Василий, спорить и возражать запрещаю! Иди, командуй седьмым десятком.
«М-да-с, досточтимый сэр, мировоззренческий конфликт между поколениями… в какую еще сторону вывернется – поди угадай. Ладно, еще сейчас – «этот бог неправильный, а вот этот правильный», а придет время, и вслух будет сказано: «Бога нет!»
И какой из сего заявления надлежало сделать вывод? Все дозволено? Этим вопросом, помнится, мучились персонажи Достоевского. А Максим Горький устами своего героя заявил: «Всё – в человеке, всё для человека! Существует только человек, всё же остальное – дело его рук и его мозга!» Все почему-то помнят из этого монолога Сатина только слова: «Человек – это звучит гордо!», а ведь по сути это – манифест атеизма. И публика рукоплескала! Граждане империи, где православие было государственной религией и без справки от приходского священника нельзя было получить паспорт! Да, на театральных подмостках это – красиво, смело, возвышенно! А в жизни? Когда дошло до дела, то только шмотья полетели, причем шмотья кровавые, а те, кого в школах подзатыльниками и розгами заставляли учить Закон Божий, с уханьем и присвистом валили кресты с куполов…
Не то ли и вы, сэр, сейчас творите? Да, под угрозой наказания «курсанты» уже не блеют и не кукарекают во время молитвы, но… Амфилохий и Пахом – дети одного рода, пусть и дальние, но родичи – подняли оружие друг на друга, вопреки обычаям, освященным веками! Не ваших ли рук дело? Старые правила вроде бы можно уже и не исполнять, а новые еще не стали непреложной истиной…
Переходный период… как его сократить? Пожалуй, только война – боевое братство в бою и выковывается. Едрит твою, опять кровь… неужели нельзя никак иначе? Э-э, сэр, опять вас понесло! Кровь, кровь… да, кровь! Вы Воинской школой или балетным кружком руководите? Но вторая составляющая воинского братства – одинаковое понимание Добра и Зла – единая идеология. Патриотизма еще нет – не то ЗДЕСЬ пока государство; национального самосознания… да тоже пока «конь не валялся» – о славянстве знают, хотя и весьма расплывчато, но главенствует во всем род, более опосредованно – племя: дреговичи, кривичи, радимичи и прочие. Значит, в качестве позитивного объединяющего начала остается только религия. Одинаковое мировоззрение, одинаковые нравственные императивы, одинаковые поведенческие реакции в сходных обстоятельствах. Единоверцы понятны, предсказуемы, вызывают доверие. Вывод? Никаких посвящений в Перуново братство больше допускать нельзя. Выкручивайтесь, сэр, как хотите, но зигзаги типа Велес – Христос – Перун для подростковых мозгов явный перебор.
М-да, достойный вывод для ученика и преемника главы Перунова братства. Стопроцентный сюр, господа!»