Многообещающие заявочки, решила я, проводив взглядом этот шумный дуэт, а еще решила, что лохматая бабенка как раз и есть знаменитая Кирка, которая вовсю крутит новой королевой. Ну а уж та в свою очередь старым королем.
— И чего стоим? — это Банный Лист, пока я мысленно сверяла полученные от Лизы сведения со свежими впечатлениями, снова стала мне на мозги капать. — Чего думаем? Разве задача не ясна?
— Яснее ясного, — прошипела я и потащилась в Гарлем за ведром и прочими батрацкими причиндалами.
Что касается Банного Листа, то она, как это ни странно, наконец-то от меня отлипла и стремительно на второй этаж вознеслась. После чего я, очень довольная этим обстоятельством, позволила себе, не торопясь, прошвырнуться по первому этажу, где, кроме холла, комнаты для прислуги и многочисленных подсобок, еще и кухня располагалась. По крайней мере, судя по доносящимся из-за плотно закрытой белой двери запахам, сильно будоражившим мое воображение.
Да уж, дорого бы я дала, чтобы узнать, что трескают за столом у ликеро-водочного короля. А еще больше, чтобы отведать. И как можно скорее, потому что с тех пор, как я на скорую руку бутербродами дома подкрепилась, уже почти два часа прошло. А если еще и стресс к этому прибавить…
Короче, не выдержала я и к заветной белой двери припала, нервно ноздри раздувая. А оттуда к тому же так буженинкой потянуло, что у меня слюноотделение почище, чем у собаки Павлова, открылось.
А не познакомиться ли мне, кстати, с поварихой Тоней, раз уж это рано или поздно все равно случится, мелькнуло у меня. А что, очень даже здравая мысль, вы не находите? В общем, я уже было за ручку взялась и даже слегка ее повернула, когда из кухни донесся разговор. Причем, на сильно повышенных тонах.
Спорили две женщины. Судя по голосам, одна постарше, другая помоложе..
— …Опять сапоги? — ворчала та, что постарше. — А те, что осенью на толкучке покупали, разве уже сносила?
— Но это другие! Под брюки! — возражала на это та, что помоложе. Явно пребывавшая в недоумении оттого, что приходится такие элементарные, само собой разумеющиеся вещи объяснять.
— А хоть бы и под купальник! — отрезала та, что постарше. — Нету у меня денег!
— Ну, конечно, так и знала! — зашипела молодая. — На сапоги нету, а как на что другое, так есть!
— А это мое дело! В конце концов, это я здесь парюсь, а не ты! — отбрила ее та, что постарше.
После чего кухонные распри в громком скворча-нии потонули. Подготовка к обеду шла полным ходом..
А ты тут давай углы какие-то три, с горечью вспомнила я про данное мне Банным Листом задание и, тяжко вздохнув, потащилась дальше по коридору за ведром. Затем выбрала в подсобке подходящее, набрала в него воды, сверху чуть не полбутылки моющего средства влила и, через край переполненная классовым чувством, оттащила его наверх. Там поставила ведро на лестничной площадке и пришла к выводу, что уже достаточно потрудилась для того, чтобы небольшой перекур сделать. Хотя бы и в переносном смысле.
Потом сладко потянулась, зевнула и позволила себе легкий променад по барской половине, в процессе которого, к своему неудовольствию, на специалиста по патогенным зонам Макса напоролась. Он с глубокомысленным видом из комнаты в комнату шарахался, то и дело бормотал под нос себе «так-так» и кивал головой, как при нервном тике. Верные подружки Вика с Кирой без умолку в тренажерном зале трещали, живо обсуждали действие таблеток для похудания, Банного Листа нигде поблизости не наблюдалось. А посему я могла особенно и не горбатиться. По крайней мере, до тех пор, пока у меня не возникло предчувствие, что, если я немедленно не смоюсь, то вот-вот на глаза подружкам попадусь. В нежелательно праздном виде.
Так вот, исключительно ради того, чтобы продержаться в горничных хотя бы до вечера, я спешно в Гарлем за тряпками-щетками подалась. И пробыла там примерно четверть часа, прежде чем этот душераздирающий вопль услышала. А вслед за ним и грохот непонятного происхождения.
Правда, я еще с минуту посидела, соображая, что бы это могло означать, а потом, натянув для убедительности резиновые перчатки — дескать, я вся в трудах и заботах, — покинула свое убежище и, не торопясь, в направлении лестницы проследовала. С тряпкой в левой руке и шваброй в правой.
Так вот там-то мне совершенно жуткая картина и открылась. А именно срючившийся на нижней ступеньке Макс, весь мокрый, с неестественно вывернутой шеей и остановившимся взглядом. Рядом с Максом валялось пустое ведро, ну то, что я для мытья плинтусов приготовила, и стояла какая-то незнакомая мне длинноносая особа в элегантном пальто из светло-серой каракульчи.