А Марго вдруг снова таинственность на себя напустила:
Ну, насчет комара не знаю, а вот кое-кто другой туда доступ имеет. Та же Кира.
— А что Кира? — фыркнула я. — Так она нам что-нибудь и скажет! И вообще, она такая зараза! Дремучей лохушкой меня обозвала, прикинь!
— Тогда тем более, стоит поучить ее Родину любить, — объявила Марго, чем в тупик меня поставила.
— И как же мы это сделаем?
— Да очень просто! Вспомни, что Лиза про найденный пузырек из-под аскорбинки рассказывала, — огорошила меня Марго.
— Значит?.. Значит, мы можем ее шантажнуть? — вы не представляете, какой елей у меня в душе разлился, когда мне такие светлые перспективы открылись. Поквитаться с этой заносчивой макакой!
— А ты думаешь, зря я кастрюли драила? — хмыкнула Марго. — Вот только как бы нам эту Киру заполучить? Где она живет, мы не знаем, а торчать целый день на Заречной в ожидании, когда она к своей подружке пожалует, утомительно и опасно. Охрана может заметить. Вот если б нам ее на нейтральной территории застукать!
— Ха! Нет ничего проще! — с большим удовольствием дала я понять Марго, что тоже не лыком шита.
ГЛАВА 19
Салон «Мимоза», как и все основные достопримечательности Кондратова, находится на проспекте Демократов. В двух кварталах от барахолки и аккурат супротив бывшей бани с мраморной лестницей, в которой ныне чертова уйма разнообразных контор и конторок, в том числе и «Рабыня Изаура», точнее «Все для вас». Впрочем, я опять отвлеклась. Сейчас ведь речь о «Мимозе».
Так вот, скажу вам по секрету, что несмотря на великие рыночные завоевания, она как была так и осталась занюханной цырюльней, специализирующейся на химических завивках. И в ее пыльных окнах по-прежнему висят обсиженные мухами портреты красоток с прическами, вышедшими из моды еще в те времена, когда проспект Демократов назывался проспектом Коммунаров. Да и внутри там мало что изменилось. Подозреваю, что и сервис особенных перемен не претерпел.
В чем я. собственно говоря, и убедилась, изучив на скорую руку вывешенный при входе «Прейскурант услуг населению», где на первом почетном месте все та же химическая завивка значилась, по цене от восьмидесяти до трехсот рублей за голову. Ну, а уже за нею шли помывка волос за сорок рублей, стрижка «модельная» за сотню и «пенсионная» за полтинник.
Что касается наплыва посетителей, то его в «Мимозе» не наблюдалось. Так, один-единственный дедок в мужском зале. А женский, тот вообще пустовал. Только две парикмахерши от безделья в телик таращились. Правда, с моим появлением они заметно оживились и в четыре глаза теперь уже на меня уставились. Причем, довольно-таки хищно.
— Ну, что будем делать? Химию? — с надеждой в голосе осведомилась плотная брюнетка с творческим беспорядком на голове.
— Э-э… — честно говоря, к такой жертве я готова не была, — я собственно… У вас тут Вика работала…
— Ах, эта! — фыркнула брюнетка и обернулась к своей напарнице, тощей девице с пережженным перекисью мышиным хвостиком: — Слышь, Надюха, тут нашу фифу спрашивают!
— Надо же! — девица посмотрела на меня, как психиатр на пациента-хроника. — Да она давно уволилась…
Я в притворном расстройстве зацокала языком:
— Уволилась? Жалость какая…
Тетка с творческим беспорядком и девица с гидроперитным хвостиком весьма красноречиво переглянулись. Нашла о ком жалеть, без труда читалось в их пренебрежительных взорах.
Так вы чего хотели? — брюнетка, похоже, не оставляла заветной мечты осчастливить меня перманентом.
Ну не могла же я им сказать, что я всего-навсего хотела б посплетничать с ними о той, которую они столь презрительно фифой величали! Притом что они ее белые косточки, небось, по сорок раз на дню перемывают. Только в непринужденной обстановке.
И-эх, была не была! Как говорится, где наша не пропадала!
Да постричься… Немного… — я как в прорубь бросилась.
— Постричься? Это не ко мне. — враз потерявшая ко мне интерес обладательница творческого беспорядка на голове переадресовала меня тощей Надю-хе. Видно, меньше, чем на химическую завивку, размениваться не желала.
— Проходите, садитесь, — кивнула на свое кресло Надюха, и я поплелась в указанном направлении, как вы, наверное, догадываетесь, без всякого энтузиазма. А точнее, как корова на бойню.
— Ну, как будем стричься? — безразлично справилась Надюха, завязывая у меня на загривке тесемки клеенчатого фартука.
— А может… Может, вы меня просто уложите? — запаниковала я при виде ножниц в мозолистых На-дюхиных руках. Уж больно мне не хотелось быть дважды оболваненной в этой «Мимозе».