— Слушай, Марго, — произнесла я наконец задумчиво, — а может, нам тоже на патогенные зоны провериться? А то мне почему-то кажется, что твое кресло нужно срочно переставить.
— Ну вот, началось! — всплеснула она руками. — Все-таки какой же он заразный, этот массовый идиотизм! Хуже СПИДа. Потому что передается не половым путем, а воздушно-капельным.
Нет, а чего? — пожала я плечами. — А мне так эта история понравилась. Увлекательная…
— А ты еще газеты почитай, — желчно посоветовала мне Марго, — там намного увлекательнее бывают и чуть ли не в каждом номере. Да, кстати, о газетах, — вдруг запнулась она, — хорошо бы сходить в «Кондрашку» и узнать, под какой фамилией Макс свое объявление подавал. Ведь у них в бухгалтерии наверняка должны о нем сведения остаться.
— Должны-то должны, — проворчала я, прекрасно осознавая, что выражение «хорошо бы сходить» на самом деле обозначает только одно: «давай-ка, Любаня, навостряй оглобли», — только сомневаюсь, что меня так запросто к ним подпустят.
— А профессионализм на что? — тут же выступила Марго в своей излюбленной манере.
Ну вот, опять! Можно подумать, мало я от этого профессионализма только за сегодняшний день натерпелась! В парикмахерской «Мимоза», в которой меня на двадцать лет омолодили!
— Но уже пять часов! — заныла я тоскливо.
— А редакция до шести работает, — безжалостно отпарировала Марго.
— Ой, да они уже, наверное, давно все разбежались, — попробовала я поторговаться, но Марго мои доводы проигнорировала.
— Ну, хорошо-хорошо, — сдалась я, — только что нам его фамилия даст? И вообще, зачем он нам, этот Макс? Он же совершенно случайный человек и не имеет к Лизе никакого отношения!
— Ну-у, во-первых, это еще не доказано, — загадочно молвила в ответ Марго. — А во-вторых, не забывай об угрозе главного москальцова цербера, который собирается нас посредством этого Макса к ногтю прижать. Точнее, его трагической смерти. Поэтому в наших интересах знать о нем все, что только можно. Только имея на руках факты, мы от этих ликеро-водочных горилл отобьемся.
— Что ж, если ты так считаешь… — я с чувством глубокого сожаления рассталась с уютным диваном. При этом сама я была такого мнения, что если Пал Палыч всерьез захочет на нас наехать, то ни факты, ни аргументы нам уже не помогут.
Итак, я поехала в «Кондрашку». Это по простонародному. А если выражаться официальным языком, то в редакцию газеты «Вечерний Кондратов». Не помню, говорила ли я, где она находится, но на всякий случай уточню. Естественно, на проспекте Демократов, правда, ближе к набережной Беглянки. В похилившемся двухэтажном особнячке с облупленными колоннами. Марго называет их греческим фронтоном, а я уверена, что они вместо подпорок задуманы. Хотя и не спорю, потому что у Марго, если кто забыл, глубокие греческие корни. И это помимо громогласного отчества Софокловна.
Впрочем, по дороге в «Кондрашку» голова у меня не этим забита была. Я все прикидывала, с какого боку мне к редакционной бухгалтерше подкатить, чтобы справки о Максе навести. И было уже легенду придумала, как будто бы этот самый Макс — мой беглый, скрывающийся от алиментов супружник, да вовремя сообразила, что помер может не прохилять, поскольку меня в «Кондрашке» вполне могли и запомнить. Я же сама в ней целых два раза объявления помещала. Первое, когда мы с Марго «студию эстетического прорицания» основали, а второе — это уже когда детективное агентство «Мозги и ноги».
Пришлось идти наобум. В надежде, что как-нибудь само вытанцуется. И ведь так оно и вышло, правда, с серьезными нервными потрясениями.
А теперь по порядку. Открываю я дверь, поднимаю голову и уже заношу ногу, чтобы на лестницу ступить, и вдруг пролетом выше вижу одного из подручных Пал Палыча, с которым он у нас дома шмон наводил. Так вот, этот типус неторопливо спускается по ступенькам, практически навстречу мне и по мобильнику трепется.
У меня сердце так и ухнуло вниз. А с ним и я, практически кубарем в полуподвальный этаж скатившись. Но, слава Богу, он меня не заметил, поскольку очень был разговором увлечен. Который и мне очень даже интересным показался. А главное, полезным.
— …Да, шеф, да, я выяснил, — талдычил он на ходу. — Этот Макс объявление в «Кондрашку» давал как Дыркин Владимир Семенович, а в гостиницу по паспорту Заметайло Ильи Николаевича устроился. А еще он…
Что еще такого интересного этот Макс отмочил, я, к сожалению, уже не услышала, поскольку тип из ликеро-водочной безопасности на улицу вышел, громко грохнув дверью напоследок. А я еще долго не могла опомниться, все стояла под лестницей и вздыхала: надо ж как оно бывает. Пока мой взгляд совершенно случайно не упал на ближайшую ко мне дверь, на которой вроде бы даже какая-то табличка имелась. Напрягла зрение — в полуподвале было сумрачно — и прочитала чуть не по слогам — «Кондратовское антипатогенное общество».