— Помолчи, Греф. К чертям собачим твои грибы и квас. Нас самих вот-вот расквасят. Дай подумать.
— Совсем тяжко?
— Да. Замолчи,
Через десяток минут раздумий Даша пришла к твердому убеждению, что положение катастрофическое. Наплевать на Козлову. Начихать на Свиридова в Тобольске. Но если уж и Демидов в завуалированной форме высказал недоверие к «Афро», то ситуация складывалась опасная. Можно было ожидать цепной реакции — от производителей до оптовых покупателей, а там уже и массовых пользователей, то есть рядовых толстяков, покупающих препарат для своего оздоровления. Вся созданная модель раскрутки «Афро» могла обрушиться в несколько дней. И под ее обломками окажется она, Даша. А то, что обломки придавят еще и Артемьева, да и всех акционеров «Гиппократа», — это дело побочное. Ей, глупой Дашке, в своем кресле не усидеть, а потому и будущее Кати Муратовой виделось весьма проблематичным.
При Въезде в Москву Даша почувствовала, что ей чего-то не хватает. Оказалось, что не хватает музыки сотового телефона, которая сопровождал теперь ее круглосуточно. Она полезла в сумочку и обнаружила, что мобильник забыт дома. Ладно, невелика беда, кому надо — дозвонится.
Артемьева Даша нашла в лаборатории. В белом халате, белом колпаке, с резиновыми перчатками на руках, он наставлял своих лаборантов. Но при виде Даши тут же распустил свою команду.
— Нам надо поговорить, Глеб Сергеевич.
— Конечно, — ровно ответил он. — Следует понимать, посещали Орехово-Зуево?
— Как вы догадались?
— У вас в руках папка с логотипом тамошней ведомственной больницы. Это подарок бездарной Вики Козловой?
— Да.
— Она рвалась в аспирантуру, а я ей кислород перекрыл. Запомнила, молодец. А в папке, как я догадываюсь, протоколы тамошних мудрецов? Смертный приговор «Афро»?
— Не только. Еще кассета с устным заявлением Козловой.
Они дошли до кабинета Артемьева, вставили кассету Козловой в диктофон, а потом Артемьев долго смеялся и вытирал слезы, бормоча в ладони:
— Как невежественно человечество! Меньше сотни человек во всем мире тянут Миллиарды людей к свету знаний и мудрости, но люди предпочитают оставаться болванами.
— Прекратите! — раздраженно оборвала Даша. — Нам предъявили достаточно серьезные обвинения.
— Это не обвинения, а чушь! К тому же организованные обидевшейся женщиной.
— Нет, не чушь! В Тобольске Свиридов «Афро» тоже не признал! Только из уважения к нам собирается выпускать маленькие партии. И Демидов выражает сомнения. Но это все еще не катастрофа! Катастрофа в том, что ткачихи болеют после «Афро». После двух курсов. А что будет после трех, через четыре месяца?
Артемьев глубоко откинулся на спинку кресла, грустно посмотрел на Дашу и сказал печально:
— Как вы еще неопытны, Дарья Дмитриевна. Как мало еще вы понимаете в психологии людей и вовсе ничего не понимаете в психологии ткачих мануфактуры в Орехово-Зуеве.
— Если вы понимаете, то объясните, чтоб поняла и я!
— Да неужели не ясно, что эти плохо и небрежно питающиеся ткачихи, располневшие на жирной пище и картошке, попросту пожирали нашу «Афро» ложками! Им же плевать, что к препарату приложена инструкция со строгой дозировкой приема! Они ее и читать не хотят! Быстрее бы похудеть! Не через три недели, как указано, а через три дня! Завтра! Сегодня! Вечером легла спать, так кровать под тобой сломалась. А утром встала — ласточкой взлетела. И там написано — препарат принимается под контролем врача! Это серьезный медикамент! Была ли хоть одна ткачиха, обратившаяся за контролем к врачу?! Дулю! Худели и визжали от счастья. Визжали и глотали «Афро» кастрюльками. А инструкцию давно потеряли.
Он смолк, Даша тоже не знала, что сказать. Артемьев был не менее убедителен, чем Козлова. Эта дамочка обижена, и вполне вероятно, что лжет — из желания отомстить Артемьеву. Глеб Артемьев и умней ее, и сильней, да и вообще — настоящий боец, прошедший жестокую школу. Даже если с «Афро» и не все в порядке, Глеб Артемьев сумеет исправить положение. Сумеет, при его талантах и свирепости настоящего ученого. Даша проговорила, тяжело вздохнув:
— Глеб Сергеевич, скажите честно, насколько я могу вам доверять? Для ясности. Более того, если вы сознаетесь, что «Афро» — это дешевая мистификация, направленная на шумиху и выбивание денег, я, закрыв глаза, приму участие в этой компании. Подлой, шарлатанской. Но участвовать в ней я буду. Мне надо сохранить холдинг для Екатерины Муратовой. Ну?
— Я ваш союзник. И в радости, и в горе. Это первое. Второе — плюньте на эту «Афро» и никогда о ней не вспоминайте. Просто словно для вас «Афро» нет и не было.