Они потянулись к выходу, а Даша позвала негромко Сотоцкую:
— Лидия Павловна, задержитесь, пожалуйста.
Сотоцкая развернулась и подошла к Даше. Походка у нее была мужской — широкий, твердый шаг, развернутые плечи и вызывающая грудь.
— Я вас слушаю, Дарья Дмитриевна.
— Сдайте, пожалуйста, ключи от главного сейфа.
Сотоцкая тут же заметно побледнела и произнесла растерянно:
— Дарья Дмитриевна, но нам иногда требуются основные документы. И кроме того…
— Сдайте ключи, Лидия Павловна, не будем обсуждать эту проблему. Когда вам потребуются документы, позвоните мне на сотовый, и я приеду, если потребуется, и ночью.
Руки у Сотоцкой заметно тряслись, когда она открыла сумочку и извлекла из нее два ключа. Один длинный, другой маленький и плоский. Положила на стол и спросила с вызовом:
— Я свободна?
Конечно, Лидия Павловна, — ответила Даша как можно доброжелательней, но все равно понимала, что один ее недоброжелатель — вот он. Стоит перед ней — мощная и раздраженная, ничего хорошего от такой ждать не приходится.
Даша выждала, пока Сотоцкая покинет зал, и через минуту вышла сама.
Греф, вытянув длинные костлявые ноги, сидел в кресле у окна. Поднялся и сказал одобрительно:
— Тронная речь по классу супер-люкс. Даже на меня произвела впечатление.
— Какой там люкс! Все поджилки трясутся. Где у нас плавный сейф?
— В вашем кабинете. Пойдемте.
По лестнице они поднялись этажом выше, и Греф распахнул тяжелые металлические двери.
В кабинете было можно установить школьные парты для очень большого класса учеников. Брат выдержал интерьер в классическом стиле. Ничего лишнего — на отдельном столе вся оргтехника, стол президента пуст и гладок.
Сейф за этой гравюрой, — указал Греф и отошел в сторону.
Даша сдвинула в сторону гравюру, изображающую Самсона, сражающегося со львом. Сейф оказался небольшим, размером с телевизор среднего класса. Даша вспомнила шифр, который ей сообщил Дорохов, набрала сложную комбинацию цифр, пощелкала круглой рукояткой повернула ключи и распахнула тяжелую стальную дверцу. В верхней части сейфа лежали пакеты с документами. В нижней — аккуратные пачки банковской упаковки, доллары и рубли. Даша открыла сумочку, бросила в нее две пачки пятисотрублевок. Потом закрыла сейф и вернула гравюру на место. Она глубоко вздохнула и проговорила просительно:
— Греф, мне бы сейчас немножко выпить.
— Нет проблем.
Он подошел к картине с морским пейзажем, сдвинул ее в сторону по медной штанге — и за пейзажем открылась застекленная стенка бара, заполненная разнокалиберными бутылками. Там же лежали несколько лимонов на блюдечке и коробка шоколадным конфет.
— Чего изволите? — изобразил Греф не столько бармена, сколько услужливого лакея.
— Перестань кривляться. Чего-нибудь повкуснее и покрепче.
— Кальвадос! — уверенно объявил Греф и быстро, умело перенес бутылку на стол, нарезал лимон, открыл коробку с шоколадом. А потом нацедил напиток в тонкую хрустальную рюмку.
Даша еще и не предполагала, что это последние часы ее относительного покоя и размеренной жизни. Она не, думала, что уже через несколько часов ее существование превратится в ад кромешный.
В полдень ее зачислили на курсы менеджмента (обучение уже было оплачено) и тут же провели в учебную аудиторию. Оказалось, что занятия начались неделю назад и теперь ей требовалось догонять группу.
В пять часов она оказалась в строгом кабинете сдержанной до суровости немолодой женщины в очках с толстыми линзами. С места в карьер — «погнали» курс обучения основам фармакологии.
Поздним вечером Малашенко привез от Дорохова чемодан книг и журналов, которые необходимо было обязательно и срочно прочитать.
В семь утра приехал Шемякин, положил на стол несколько бумаг, сказал твердо:
— Дарья Дмитриевна, эти документы должны срочно подписать только вы. Никто более не имеет на это права.
Текст документов оказался очень трудным для восприятия, но, кажется, ничего опасного они в себе не содержали. Даша раздраженно спросила:
— Этот владелец конторы «Транс-Европа» нас не подставит?
— Что вы, Дарья Дмитриевна! — ужаснулся Шемякин. — Это наш самый надежный партнер со времен образования фирмы!
Даша подписала документы.
В девятом часу приехал Малашенко и привел здоровенную овчарку. Пес был красив и грозен. Крокодильи клыки торчали в черной пасти. Малашенко радостно прокричал:
— Будем знакомиться, Дарья Дмитриевна! Медленно подойдите, без резких движений, Джем вас обнюхает, а потом дайте ему вот этот кусочек сухого печенья.