— С какой стати такое заключение?
— Вы знаете, как она забирала у меня ключи от главного сейфа. Говорила тихо и деликатно. А глаза были змеиные! Я думала, что она меня ударит.
— Возможный вариант, — кивнул Дорохов. — Вы не учитываете, что она преподавала в провинциальной школе. Возилась с разнузданной шпаной и всякими хулиганами. Вполне вероятно, что нравы там простые и тумаки своим ученикам Даша раздавала направо и налево, не очень стесняясь. Кстати, если вы помните, то год назад и Владимир дал в морду жулику Жихареву. Да так, что сломал ему нос и выбил два зуба.
— Серьезная семейка, — процедила Сотоцкая сквозь зубы.
— А теперь договоримся так, Лидия Павловна, — мерно продолжил Дорохов. — Я ни словом не обмолвлюсь в беседах с Дашей о нашем разговоре. А вы извольте наладить с ней дружеские отношения. Иного выхода, дорогая, у вас просто нет, если вы действительно печетесь о благе холдинга. Даете честное слово, что будете нежны и послушны?
— Да, — сдавленно сказала Сотоцкая, допила в один глоток кофе и поднялась. — Простите, что я вас потревожила. Я пойду. До свиданья, Юрий Васильевич, выздоравливайте.
— Постараюсь. Всего доброго.
Ом проводил внимательным взглядом массивную фигуру Сотоцкой, пока за ней не закрылась дверь. Дорохов знал, что ее слово ничего не значит и держать его она никогда не будет. Самое страшное, если она начнет создавать коалицию противников Даши. Еще хуже, если исхитрится провести тайно и скрытно общее собрание акционеров и перетянет их на свою сторону. Тогда они без труда внесут поправки в учредительный устав и Сотоцкая со своей командой сможет изменить все что угодно. Однако возникал и другой острый вопрос: Сотоцкая ли лидер недовольных появлением Даши? Маловероятно. Если бы она была лидером атаки, то не засветилась бы с такой смелостью в данную минуту. Нет, лидер остается в тени до самого последнего момента. Лидер бьет из-за угла и чужими руками. А сам, даже в случае поражения, остается безвинной овечкой. Чтоб перестроить свои боевые порядки и возобновить атакуй уже в новом качестве.
Даше достался номер на самой верхотуре отеля — двадцать второй этаж. А Грефу — на четвертом. Он со своего балкона видел только черные горы, трубы канализации, спускавшиеся с вершин этих гор, и линию высоковольтной передачи. А Даша могла разглядеть голубой бассейн отеля внизу, горы и даже смутно темнеющие острова архипелага на самом горизонте океана.
Номер излишествами не отличался. Кровать, тумбочка, зеркало круглый столик, два кресла из пластика. Ничего другого и не полагалось владельцу туристической визы. Это обстоятельство вызвало недоумение Даши. В этой же гостинице останавливались Владимир с Ириной. И если уж Владимир еще мог смириться с отсутствием настоящего комфорта, то Ирина ни за что бы такого не потерпела. Неужели по утрам Ирина спускалась на завтрак вниз, в ресторан, к шведскому столу, а не ожидала томно в постели, когда официант прикатит ей сервированный к завтраку столик? Неужели ее устраивала укороченная ванна, в которой можно было только сидеть? Да почему они вообще оказались в этом местечке в одну улицу и два десятка домов, три десятка магазинов и ресторанчиков?
Размышления Даши прервал стук в дверь, она отозвалась, и на пороге появился энергичный молодой человек в модной панаме, шортах и с полотенцем на голых плечах.
— Здравствуйте, Дарья Дмитриевна. Я Токарев Роман, представитель туристической фирмы, в которой вы приобрели путевку. Вы хорошо долетели со своим другом Валентином Грефом?
— Вполне.
— Есть пожелания, нужна в чем-либо, вопросы?
— Мы можем заказать здесь переводчицу?
Роман хитро глянул на нее и сказал осторожно:
— Да. Можете заказать. Но это очень дорого. Русских, владеющих испанским, здесь очень мало. В день они берут сто долларов плюс их надо кормить три раза в день.
— Дороговато, но мы потянем.
— Однако есть вариант, — заговорил он совсем тихо. — Если вы сохраните в тайне наш договор, то переводчиком и гидом у вас поработаю я. Двадцать долларов в сутки. Плюс я на машине. Джип «Тойота» в вашем распоряжении.
— Договорились. Но почему это надо проделывать тайно?
— Все предельно просто. Всем нужна работа. Я, как агент, обслуживаю прибывающих. А переводчик — это другая сфера деятельности, и я не имею права туда соваться. Возить вас по городу имею право. Работать переводчиком — мне копыта переломают. Когда мне предстать пред ваши светлые очи?
— Сегодня мы передохнем. Завтра, скажем, в десять. Устроит?