Жмотом, вопреки утверждению Ирины, Владимир не был никогда. И ему было томительно-приятно кормить студентку дорогой и вкусной пищей, делать ей подарки. Он взял напрокат и для нее акваланг с ластами, и они часами плавали в океане, снимая друг друга видеокамерой. Ему казалось, что он знает Эрику всю жизнь, а за четверо суток этого светлого праздника у них ни разу не возникло никакого напряжения. Словно они уже прожили долгую совместную жизнь и их соединяло нечто более прочное, чем курортный роман.
На вторые сутки этой привольной жизни объявился Зариковский. Без осуждения и интереса посмотрел на Эрику, спросил уныло:
— Когда мы отплываем?
— Пятнадцатого. Утром. В девять.
— Мне позаботиться о провианте?
— Это дело Хуана. За все уже заплачено.
— Он опять набьет холодильник испанской дрянью, которую и в рот не возьмешь.
— Хорошо, — терпеливо ответил Владимир. — Возьми здесь себе индивидуальный паек. Деньги у тебя есть?
— Нет.
Владимир выдал ему необходимую сумму, твердо зная, что никакого индивидуального пайка Зариковский не заготовит, а просадит все деньги в залах игральных автоматов. Зариковский не пил, не курил, не обжирался, был равнодушен к женщинам. Он играл. Играл всю жизнь — на ипподроме, на автоматах, а когда ничего такого под руку не подворачивалось, так просто заключал пари на что угодно и с кем угодно.
— Володя, а если я полечу в Москву на самолете, ты обидишься? Не нравятся мне морские круизы.
— Ты мне понадобишься в Барселоне. Там у нас куча дел, и мне без тебя не обойтись.
— Хорошо, — вяло ответил Зариковский. И ушел.
— Он тебя не любит, — сказала Эрика.
— Не знаю… Может быть.
— Он тебя очень не любит.
— Почему ты так думаешь?
— Я видела его глаза, когда ты давал ему деньги.
— Может быть, это что-то и объясняет, — сказал он, но вряд ли Эрика поняла усложненную фразу.
Хотя уже через сутки они каким-то чудом, общаясь тарабарщиной, наловчились понимать друг друга в беседах даже на абстрактные темы.
Когда муж не явился ночевать в номер отеля и на вторые сутки, и без того злая по натуре Ирина попросту осатанела. Ближе к вечеру она вылезла из постели, кое-как оделась, нечесаную голову прикрыла чалмой и прошла в номер к Зариковскому. Тот сидел у стола и пересчитывал жетоны для игральных автоматов. Ирина спросила резко:
— Где Владимир?
Он поднял на нее мутные глаза:
— Дашь десять долларов — скажу.
— Проигрался в пух?
— Да.
— Ты дурак. Эти автоматы никогда не обманешь. В конечном счете они выигрывают всегда.
— Я знаю. Но это не меняет положения дел.
Ирина сунула руку в тесный карман джинсов, а потом швырнула на стол требуемые десять долларов. Зариковский цапнул их с проворством курицы, схватившей червяка.
— Ну? — требовательно нажала Ирина.
— Он снял комнату в клубе «Барракуда».
— И какая-нибудь шлюха, конечно, при нем?’
— Этого я не могу знать.
Ирина снова залезла в карман и швырнула на колени Зариковскому еще десять долларов:
— Ну? Колись!
Очередная подачка исчезла с таким же проворством, как и первая.
— Ну, Ириша, там много красивых женщин. А Володя тоже не урод, нормальный, здоровый мужчина.
— Ты, прощелыга, не виляй! Меня интересует не наличие красивых женщин! А поселилась ли у Володьки какая-нибудь шлюха постоянно?
— Да, — отвел глаза Зариковский.
— Молодая?
— Студентка из Мюнхена.
— Сволочь, — от души бросила Ирина и, предельно раздраженная, вернулась к себе в номер.
Первым побуждением ее было тотчас ворваться в «Барракуду» и устроить скандал на всю ближайшую округу, чтобы даже океан забурлил от страха. Но потом она опомнилась и решила, что такие действия будут ниже достоинства дамы, известной во всех светских кругах Москвы. Следовало покарать мужа его же оружием.
Как раз подошло время ужина. Ирина взяла визитку отеля и на лифте спустилась вниз, в местный ресторан. По визитке ее пропустили в большой зал, который работал по системе шведского стола. То есть занимай место за столиком, а потом бери тарелки и ходи вдоль длинных прилавков, набирай себе что душе угодно. Соки, киви, местные бананы — гордость Канарских островов, поджаривай хлеб на жаровне. Кроме того, по вечерам отель представлял какое-нибудь фирменное блюдо. Чаще всего запеченную в остром соусе телятину. Все это входило в стоимость туристической путевки, которую Владимир, для удобства жизни, приобрел уже здесь, на Тенерифе.