Генерал дал ему следующее, - оказалось, роковое задание, приискать по брошенным домам и виллам хорошую обстановку для их с Ираидой будущего дома.
Витька, не будь промах, и зная уже доброту и добропамятность Петрова, выговорил себе десять соток из генеральского гектара, а уж домок он себе поставит сам, - дружков у него в Москве было теперь навалом.
Поручение насчет обстановки было кстати, - Витька собрался и себе кое-что ухватить из Германии, и с генеральским вагоном отправить на склад в Москву.
В одной из вилл под Берлином Витька углядел шикарную мебель, то, что нужно, - он уже насмотрелся западной жизни и понимал, что к чему, парень был хваткий.
Но незадача на вилле случилась, - выполз откуда-то хозяин, ветхий старик.
Витька на хорошем немецком объяснил ему, что обстановку они экспроприируют, оставив лишь необходимый минимум.
Старик вяло махнул рукой, - согласился.
Но когда Витька с сопровождающим его солдатиком схватились выносить старинное совсем бюро, старик заблажил, - Найн! Найн! и кинулся на Витьку.
Солдатик, совсем зеленый, увидев, что на его начальника наезжает фашистюга, открыл пальбу и старика уложил.
Витька пригрозил солдатику, что его за это убийство посадят и чтоб он ни сном, ни духом - никому ничего.
Забрал треснутое уже от борьбы за него, бюро и все, что было в доме, вплоть до картин и драгоценностей в стенном сейфе, который они взорвали гранатой.
Вещи сгрузили в ангар и там Витька осмотрел бюро, за которое так хватался старик, но ничего не нашел и решил на досуге разломать его к такой-то и узнать, чего так беленился старик.
Но если где горит, то паленым пахнет.
Мебель срочно отправили вагоном в Москву, а по верхам и низам стали бродить разные слухи о витькиной деятельности, и о самом генерале Петрове... Хотя таких как Петров, вывозивших мебель и прочее из побежденной страны, - был каждый третий или второй.
Но вот отчего-то прицепились к Петрову.
К тому времени война окончилась.
Петров отбыл в Москву и ушел в отставку, а комиссия, прибывшая по поводу трофеев, их изъятия и количества, прихватила Витьку за хвост, он уже не был порученцем и сидел на "губе", то есть гауптвахте. Наломала ему бока комиссия так, что Витька слезами умылся. Послал письмо в Москву, генералу Петрову, но тот не ответил. Сам объяснялся на другом уровне по поводу "опель-адмирала" и каких-то драгоценностей, которых, - якобы, - в глаза не видел.
Но генералу-то в отставке ничего, кроме порицания, а Витьку отправили прямо из Германии на службу в дальний гарнизон, в Забайкалье, - город Читу.
Оттуда он снова написал генералу Петрову, снова на Управление, но генерал опять не ответил или же ему письмо вовсе не передали.
Генерал умер и осталась Ираида одна, с маденчиком Жориком.
Замуж больше не вышла, хотя и сватались, и сватали, - боялась чужих мужиков. Обведут вкруг пальца, обманут и оберут. И останется её любимый сынок Жорик босым-бос, голим-гол.
Любовника же имела, из простых, - на постройке дачи познакомились. Парень, что надо, - лихой, красивый, хромал, правда: на фронте разведчиком был, пулю схватил нехорошую.
Парень тот, Петро, остался при дачном поселке, "умельцем".
Ираида ему земли отрезала.
Он построился, женился на местной девчонке, а к Ираиде ходил часто, и с любовью, и с делами, и выпить-закусить.
А Витька, с горя, в той Чите, озоровал как хотел, и погнали его из Армии за пьянство. Хорошо, не посадили по хулиганке.
Люто возненавидел генерала Петрова, считая главным виновником своих бед.
Все Витька пропил, что привез и устроился работать в ЖЭК.
Женился нескоро, на новой жэковской секретарше, - тихой молоденькой девчонке, с прижитым мальчоночкой на руках.
Витька его усыновил, - своих не случилось, девчонка, хоть и молоденькая совсем, - вся больная. Померла от почек.
Витька затосковал и наверное бы сам каюка дал, если бы не привязалась к нему суровая бабища, начальница общей их жэковской конторы ( Витька ещё был симпатичный), - непьющая, не курящая, только по постельному делу зверь.
После своей квелой первой жены Витька сильно соскучал по этому делу и с бабищей они давали перцу, - пух из перин летел.
Пасынка звали Илья.
Был он тихий и симпатичный на мордашку, как и его несчастная мамаша. В школе учился справно, приемных родителей, если и не любил, то уважал. В институт поступил педагогический, окончил.
Стал преподавать математику и физику в старших классах. И встречался с девушкой Леной из школьной библиотеки.
Подошло Витькино время покидать этот свет, чахотку где-то подхватил. Уж как ни старалась бабища его вытянуть - не смогла.
И почти перед концом, Витька вдруг восстал, потребовал от бабищи водки, приказал, чтобы старуха вышла на минуту. и вдруг рассказал Илье ту давнюю историю, германскую, со старинным бюро и всем прочим, которую помнил досконально, в деталях.
И взял с Ильи слово, что тот разыщет или самого Петрова, или его вдову Ираиду, или их последышей...
Найдет бюро и возьмет те богатства. А что там они есть, Витька не сомневался. И что бюро не выбросили - тоже. И ничего в нем не искали, потому как ничего не знают. Илья слушал эти бредни вполуха, - человек больной, чего не придумается.
Но Витька настаивал и настаивал, и даже заставил Илью поклясться, что тот поедет, разыщет неправедную семейку и отомстит за своего отчима. А богатство великое себе возьмет, потому что Петровым оно не принадлежит, за него Витька муку принял.
Он встал, и откуда-то из загашника, из тряпочки, вывернул пачечку долларов, и отдал их Илье с присказкой: если тот на что другое истратит, то не видать ему покоя на этом свете.
- Я сегодня помру, вот увидишь, - сказал он и ещё раз повторил, смотри, не обмани. Я тебя вырастил, выкормил, а теперь ты отвечай. Сам хотел Петровых достать, да вот с бабами забурился.
Через неделю Витька умер.
А Илья стал тосковать и думать, думать...
Не любил он Забайкалье, не любил свою работу, своих учеников, пыльные улички Читы, хотя ничего другого не видел. И к невесте своей относился, молоденькой библиотекарше Леночке, не очень, а она его обожала до истерики.