— А какие они, эти неотесанные деревенщины?
— Деревенщины? — повторил Силвэниес, дожевывая кусок. — Ну, они, кажется, все время охотятся, им очень хочется поймать зубатку. Но это я, наверное, уже говорю со слов твоего дяди. Они курят короткие трубки, сделанные из стержня кукурузного початка, а те зубы, что еще у них остались (если еще остались), в ужасном состоянии. В соответствии с интерпретацией пьесы, в которой я участвовал, зубов у них было очень мало, на этом делался особый упор. — Он отпил «Севен-ап» из моего стакана. — И, как мне кажется, они не любят работать.
— Почему их называют деревенщинами?
Силвэниес скрестил ноги, и моему взору во всей красе предстали его чудовищные ботинки.
— Что? Ах да. Ну, наверное, потому, что они живут в деревенской местности.
— А почему неотесанные?
Силвэниес с минуту задумчиво жевал.
— Точно не знаю. Но вопрос интересный. Что касается «деревенщин», то тут все ясно, но почему они неотесанные… Возможно, это уходит корнями в Библию, как-то связано с сотворением мира. Хотя Библию я не читал уже много лет.
Я было собрался задать еще один вопрос о Теннеси и о неотесанных деревенщинах, когда его змеиные глазки сверкнули, как будто он что-то вдруг понял.
— А, вот в чем дело. Я понял, почему вы спрашиваете меня о деревенщинах, молодой человек. Вам с ними не придется иметь дело. Адвокаты вашего папы поистине великолепны, не говоря уж о мощных ресурсах самого мистера Папаса. Уверяю, вся эта ситуация очень скоро себя исчерпает, уйдет, как плохой сон, и вы возобновите свою идиллическую богатую жизнь. — Силвэниес ткнул в меня своим длинным костлявым пальцем: — Я не собираюсь более выслушивать вопросы по этому поводу. Твой папа уже достаточно упрекал меня за то, что в последнее время я все время говорю или делаю не то, что надо.
Глядя, как он доедает остатки моего сэндвича и аккуратно вытирает салфеткой в уголках рта, я хотел спросить его о ботинках, я был уверен, что это были не простые ботинки, что с ними что-то связано, но не решился, подумав, что, может быть, это касается чего-то личного. Вместо этого я сменил тему на более приемлемую.
— Вас с дядей кто-то пытался убить?
Он перестал вытирать рот.
— Боже, ну и вопросы у тебя. — Он подобрал кусочек корочки и стал жевать ее. — Нет. Не думаю, чтобы они, в самом деле, хотели с нами покончить. Не сомневаюсь, что они нанесли бы определенный физический ущерб, при этом, возможно, больше пострадал бы твой дядя, который, похоже, очень их раздражает. Не один раз они упоминали о возможности повреждения наших коленей и ног. А убить нас — нет, не думаю. Но, вот опять, — вздохнул он, — проявляется тенденция моего характера видеть в людях хорошее. Ладно, — сказал он, медленно вставая, — я откланиваюсь. Ваша соседка Эмили ждет меня к чаю. Постарайся опять заснуть. Сон это благо, которое так нужно всем нам. Когда пойдешь вниз, обязательно отнеси на кухню тарелку и стакан. Твоя тетя очень требовательна в некоторых отношениях.
После того, как Силвэниес ушел, я лег в постель и вернулся к размышлениям о жизни в качестве неотесанного деревенщины. В моей голове проносились картины охоты и рыбной ловли, хождения босиком, курения короткой трубки из стержня кукурузного початка и чистки зубов пастой из одного с Бобби Ли тюбика, выжимаемого до последней капли. Я представлял себе прощание с Чарли и со своими одноклассниками, как они льют слезы и обещают писать. Что касается мисс Грейс, то я представлял ее полные страсти прощальные поцелуи. Представить расставание со своими родными я не мог.
Лежа в постели, я пытался вспомнить мамины рассказы о Теннеси. Вспомнил, как она говорила, что там у всех по три имени, и подумал, какое еще имя может дать мне Бобби Ли: Тедди Ли Папас? Тедди Бой Папас? Тедди Ли Бой Папас, младший? Потом понял, что и фамилия у меня тогда будет уже не Папас. Тут у меня разболелся живот, я закрыл глаза и снова провалился в сон.
Когда проснулся, было уже темно, на том месте, где сидел Силвэниес, теперь был дядя Фрэнк. Он допивал остатки моего «Севен-ап» и читал газету.
— А, проснулся. Все в порядке? Папа с тетей уже начали беспокоиться из-за того, что ты так долго спишь.
Я кивнул и сел на кровати.
Он свернул газету и положил на стол.
— Тетя внизу приготовила тебе поесть.
— Я не хочу есть.
— Что-то все-таки съесть надо, иначе тетя вызовет скорую помощь и попытается ввести тебе внутривенно один из своих пирогов.
Я ничего не ответил. Просто посмотрел на него. У меня все еще болела голова.