План включал также туфли и брюки, оставленные на берегу речушки, и место, где можно будет спрятаться, например, штат Монтана или подвал в доме Чарли Гавернса. В период после самоубийства я каким-то образом дам знать родным о том, что жив. Потом все вместе мы станем строить новую жизнь, в которой переедем куда-нибудь на отдаленный остров или высоко в горы и изменим свою внешность.
Как-то в субботу, ближе к вечеру, дописав до середины первую главу книги, я услышал, что к комнате подходит папа — его тяжелые шаги трудно было не узнать. Я выпрямился на стуле, ожидая, что он сейчас объявит мне какую-то неприятную новость. Почти весь день папа говорил по телефону, говорил тихо, с сумрачным лицом, записывая что-то в блокнот своей ручкой с золотым пером. Я ожидал самого худшего.
— Тедди, — начал папа, войдя в комнату. Я поднял на него глаза. Я только что закончил рисовать пару туфель, одиноко лежащих в камышах у Перечного ручья. Даже написал слова: «Ушел навсегда, искать не надо».
— Тедди, — повторил он извиняющимся тоном. Только тут я заметил, как странно он одет. На нем были узкие белые шорты и такая же узкая белая рубашка. Он смотрел на меня, этакий робкий снежный человек. — Не хочешь поиграть в теннис?
— Все время смотри на мяч, Тео, — сказала миссис Уилкотт. И тихо добавила: — Наверное, нам надо было хоть слегка позавтракать.
Миссис Уилкотт и я сидели на скамейке на крытом корте в Уилтонском загородном клубе и смотрели, как папа промахивался, пытаясь ударить по мячу, с частотой, опровергавшей закон средних чисел. Но рано или поздно по мячу он все равно ударит.
Мысль вступить в загородный клуб принадлежала миссис Уилкотт. Я понял это, как только увидел ее у дверей клуба под зеленым с золотом гербом, в коротенькой белой юбочке и с маленьким белым бантиком в волосах, который как будто только что слетел из облака и мягко спланировал точно ей на голову. Несмотря на свою неприязнь к ней, я, как и прежде, отдавал ей должное: она была хорошенькая. Стоя с наброшенным на плечи белым свитером, она выглядела светозарным ангелом, приветствующим гостей у входа в рай.
Пока мы ехали, папа старался объяснить мне, почему мы вступили в этот клуб, самый старый и самый престижный в Уилтоне. Расположенный за городской чертой, на единственном у нас холме, клуб был довольно отдаленным от нас местом, который до настоящего момента мало занимал мои мысли.
— Я подумал, почему бы не заняться чем-нибудь из того, что они предлагают. У них два бассейна, курсы по обучению игре в гольф и теннис и, как говорят, отличный ресторан, который, я думаю, понравится твоей тете.
Но вместо того, чтобы чувствовать приятное волнение (этот клуб выглядел как один из тех, о которых рассказывают в иллюстрированных журналах), я впал в новый приступ паники из-за того, в каком направлении развивались события: загородный клуб для папы сегодня, Теннеси для меня завтра, думал я.
— Как ты там? — закричала миссис Уилкотт папе. Он поскользнулся на корте и оступился, упав на колено. Он помахал ей рукой, встал с колена, прижав руку к пояснице.
Папа никак не мог попасть по мячу. С каждым новым промахом он, казалось, становился все меньше и меньше, пока наконец не стал ростом всего в несколько дюймов. Мне было неловко смотреть на него, такого жалкого. И я переключил внимание на его инструктора по теннису, мисс Кейхилл, которую нашел довольно симпатичной, в стиле больничной медсестры. После того как папа сказал миссис Уилкотт, что ни он сам, ни я никогда не играли в теннис, она решила, что было бы неплохо, если бы для начала он позанимался с тренером. Он с готовностью согласился на урок, сказав, что я смогу учиться у него.
— Хорошая попытка, — крикнула мисс Кейхилл, когда папа в очередной раз промахнулся, закрутившись и задергавшись так, что напомнил мне одну телепрограмму по учебному каналу, посвященную разным припадкам. — Старайтесь не терять ракетку, — крикнула она ему с другой стороны сетки. — Держите крепко. Со временем начнете ее чувствовать.
Папа кивнул головой, потом согнулся под прямым углом с расслабленно висящими впереди руками — в положении, которому его научила мисс Кейхилл. Сама мисс Кейхилл послала мяч свечкой вверх через голову и грациозно отбила его папе. Я смотрел, как мячик описал в воздухе плавную дугу, не вызывая никаких опасений, перелетел через сетку, один раз подскочил и беззлобно, но сильно ударил папу прямо в лоб. Тот даже не попытался отразить его.