— Можно ее еще раз почитать? Сегодня на ночь? — попросил Томми.
Я бы сказал, что папа был и удивлен, и польщен просьбой Томми.
— Конечно, можно. На ночь. И другие книжки тоже можно почитать. Есть же еще и другие, их тоже можно почитать. — Папа взглянул на меня. — У нас же есть и другие книги, так ведь, Тедди?
— У нас много книг, — ответил я. — Наверху.
— Что же, договорились, Томми. Почитаем.
— Я знаю, какие книжки хочу послушать, — сказал Томми. — Те, которые читала мама.
При упоминании о маме все опустили глаза. Дядя Фрэнк чуть приподнялся на стуле, а Силвэниес снова взялся за пустой бокал.
Но папу, казалось, это не смутило.
— Мама всегда любила читать вам. Я помню. Да. Да, помню. Надеюсь, тебе понравилось, — он взглянул на Томми и тяжело вздохнул. — Ну ладно, по-моему, у нас есть несколько минут до обеда. Пойдем, посмотрим на эти книги. Ты выберешь те, что мы почитаем позднее. — С этими словами он взял Томми за руку и медленно вывел его из комнаты.
Несколько минут никто ничего не говорил. Я раздумывал над тем, что только что увидел, но не мог прийти ни к какому определенному заключению относительно папиного поведения. Мое внимание занимала последняя маслина, обреченно лежавшая на блюдечке.
Наконец дядя Фрэнк прервал молчание.
— Забавная книжка, как ты думаешь?
— Очень, — согласился Силвэниес.
— Я это говорил Тедди, — пояснил дядя Фрэнк, глядя на Силвэниеса. — Эта книга, вероятно, выше твоего понимания. Ее смысл, надо полагать, ускользнул от тебя. Ты даже не понимаешь, о чем она на самом деле.
— Ладно, Фрэнк, не начинай.
Дядя Фрэнк выпрямился.
— Хорошо, тогда скажи ты, о чем она. Ну, давай.
— Это просто детская сказочка, — ответил Силвэниес. И махнул рукой, закрывая тему.
Дядя Фрэнк покачал головой и улыбнулся. Потом устремил на меня долгий, полный значения взгляд.
— Эта книжонка, Тедди, — сказал он, — о людях, которые все время чего-то требуют. Она о… — тут он сделал небольшую паузу и шевельнул нижней челюстью, решительно выпятив подбородок, — о житейских обстоятельствах.
Я выслушал слова дяди Фрэнка и опять уставился на кофейный столик, и стал пересчитывать косточки от маслин. Теперь их было одиннадцать.
— О житейских обстоятельствах, — повторил дядя Фрэнк. Я почувствовал, что должен как-то на это отреагировать.
— Да, — сказал я.
— Ты понимаешь, почему папа стал ее читать?
На это у меня тоже был ответ. Я снова посмотрел на дядю Фрэнка. Уголком глаза видел, что Силвэниес следит за нашим разговором с напряженным вниманием. Вид у него был обеспокоенный и немного смущенный.
— Потому, что это любимая книжка Томми.
— Потому, что в ней есть мораль. — Тут дядя Фрэнк пронзил меня суровым взглядом и поднял вверх палец. — Знаешь, какова эта мораль, Тедди?
Я даже не пытался отвечать. Прожив с дядей Фрэнком два месяца, я пришел к заключению, что лучше всего разговаривать с ним, ничего не отвечая.
— Не давай людям даже палец, а то откусят всю руку. Даже палец. Даже чертов палец. Понимаешь, читая эту книгу, папа хотел сказать кое-что, тебе и твоему брату. — Он ткнул пальцем в мою сторону. — Кое-что о жизни. — Тут он встал и вышел в столовую.
После того, как ушел дядя Фрэнк, я закинул в рот последнюю маслину и куснул ее. Только тут я заметил, что Силвэниес наблюдает за мной.
— Тедди, — обратился он ко мне театральным шепотом. — Эта книжка о мышке и больше ни о чем. Только о маленькой, маленькой мышке.
За обеденным столом папа вновь потряс всех, сказав, что нужно прочитать молитву. До этого в нашем доме никогда не читали молитву перед обедом, даже тогда, когда была жива мама. Я просто лишился дара речи — состояние, в которое папа приводил меня все чаще и чаще.
— Прекрасная мысль, Тео, — сказал Силвэниес. — Такую трапезу, как эта, можно приравнять к религиозному празднику.
— Тетя Бесс, окажи нам честь, — попросил папа.
Тетя Бесс воззрилась на него в полном замешательстве.
— Я хочу сказать, прочитай молитву, — пояснил папа.
— Ах, молитву. Я не читаю молитв перед едой, я эту еду готовлю. Пусть кто-то другой прочитает молитву. Это день рождения Фрэнка. Пусть Фрэнк и прочитает.
— Вообще-то, я не молюсь. Что я могу прочитать?
С растущим отчаянием папа оглядел всех сидящих за столом.
— Мистер Джексон! Может быть, вы это сделаете?
Морис чуть качнул головой и дотронулся до своих ножа и вилки, придвинув их ближе к тарелке.
Наступила тишина. Я ждал, что кто-нибудь попросит прочитать молитву меня или Томми, но тут заговорил Силвэниес.