Я кивнул головой.
— Для «Монополии» дети еще слишком малы, — заметил дядя Фрэнк. — Они не знают правил.
— Думаю, что смогу играть, — возразил я. — Один раз я играл с Чарли.
— И я не знаю правил, — сказала тетя Бесс. Во второй раз она показалась мне испуганной. — Как вы играете? Это сложно? Надо что-то читать?
— Это не так уж сложно, Бесс, — Силвэниес успокоительно похлопал ее по руке, послав многозначительный взгляд. — Мне приходилось играть с лучшими игроками.
— Вы меня научите? — спросила она.
Силвэниес низко нагнул голову.
— Конечно, конечно, Бесс. Я научу вас всему, что знаю сам.
Мы убрали со стола и сели играть. Так как очень скоро стало ясно, что и Силвэниес играть не умеет, папе пришлось вслух читать инструкцию, напечатанную на обратной стороне коробки, в результате чего Томми заснул под столом. В начале мы играли неуклюже, часто останавливаясь, чтобы свериться с инструкцией, которую папа положил у своего локтя. Я играл в паре с тетей Бесс и бросал кубик, двигал стаканчик и считал наши деньги. Спустя какое-то время мы стали выигрывать.
— Сын весь в отца, — сказал дядя Фрэнк, выплачивая мне деньги за посадочную площадку на Иллинойс-авеню.
— Мне, наверное, было бы неплохо купить эту гостиницу для железной дороги, — сказал Силвэниес.
— Ты не можешь поставить гостиницу на железную дорогу, — сказал дядя Фрэнк.
— А, — протянул Силвэниес, потирая подбородок. Все время проигрывая, Силвэниес, тем не менее, играл с большим интересом. — Да, видно, придется пересмотреть свою стратегию.
— Ну-ка, Тедди, дай Силвэниесу немного наших денег, — сказала тетя Бесс. — У нас ведь их много.
— О, Бесс, я не могу их принять!
— Вы не можете одалживать ему деньги, — запротестовал дядя Фрэнк, — это против правил.
— Почему не можем?
— Потому что это не разрешается, — повторил дядя Фрэнк.
— Боюсь, Фрэнк прав, — вмешался папа, прищурившись изучая инструкцию. — По-моему, это действительно не разрешается.
— Я выкручусь, Бесс, — сказал Силвэниес, — все будет хорошо. Моя удача впереди. Леди Фортуна еще улыбнется мне. — Тут он кинул кубик, который отскочил от доски и стукнул спящего Томми по ноге.
— Так не разрешается, — опять встрял дядя Фрэнк.
— Ну, Фрэнк, перестань. Эти твои правила. Из тебя просто лезет адвокат, — сказал Силвэниес, и все рассмеялись — кроме дяди Фрэнка.
Скоро вернулся Морис, принеся с собой слабый запах табака. Он сел и стал наблюдать за игрой.
— Морис, мне, кажется, нужна ваша помощь, — сказал Силвэниес.
— Вам надо в туалет? — спросила тетя Бесс.
— Нет, он мне нужен, чтобы изменить судьбу. Вот, — сказал он, протягивая Морису кубик. — Не будете ли вы так любезны?
Морис придвинул свой стул поближе к столу.
— Давно я его не бросал, — сказал он и бросил кубик.
— Ты помнишь, Тео, как мы играли в карты, когда были детьми? — спросил дядя Фрэнк. — Помнишь, как играли ночи напролет, пока мама не приходила и не выключала свет? Тогда мы играли в нашей комнате при свете фонарика.
— Конечно, помню. Все помню.
— И с папой мы играли. И со старым дядей Джорджем. Помнишь дядю Джорджа?
— Конечно. Я прекрасно помню те игры, — сказал папа. Почти всю игру он молчал, прячась за коробку с инструкцией и делая вид, что изучает правила, улыбаясь время от времени. Опять я заподозрил, что за этой игрой кроется Бобби Ли, как и за всем другим, что мы говорили и делали в этот вечер. Но вновь не хотел обращать на это внимание. В этот конкретный момент все было хорошо, все как надо, и этого уже было довольно.
— Да, были деньки, Тео, — продолжал дядя Фрэнк. — Были деньки.
— Да, были. К сожалению, в то время мы этого не понимали. Не всегда понимали. — Потом он на мгновение неловко улыбнулся мне и взял кубик. Вот тут-то я понял, что что-то произошло, что-то происходило уже некоторое время. Я понял, что папа робко покинул свое укрытие где-то там, далеко, покинул навсегда, и бродит в лесу, заблудившись и ища нас. Наблюдая, как он кидает кубик, я внезапно почувствовал страстное желание сказать ему, что все будет хорошо, что мы все здесь, ждем его, ждем, когда он придет к нам. Но этот момент прошел, и я, конечно же, так ничего и не сказал. Просто взял кубик. Была моя очередь.
Глава 14
Муравей Рихтера — буря приближается.
«Это был человек действия. Он не ждал, когда зазвонит телефон. Он всегда звонил первым. Он был женат три раза, но женщины были не те. Теперь он был женат на своей работе. Он был энтомологом в Министерстве сельского хозяйства США, и ему предстояло принять самое важное за всю его карьеру решение. И самое важное для карьеры всех остальных.