В тот вечер я лежал в постели и слушал, как воет «собачка» Томми. У него опять был один из этих ночных кошмаров, и он бил ногами и ворочался с боку на бок. Я подошел к нему, разбудил и стал ждать, когда у него откроются глаза и он поймет, где находится. Наконец глаза открылись, но смотрел он на меня отсутствующим взглядом и вскоре опять погрузился в сон. Убедившись, что все в порядке, забрался в постель.
Я снова попытался нарисовать папу. Довольно долго работал над рисунком, в основном над глазами. С ними всегда трудно. Я чувствовал, что папа только подсматривает за жизнью, выглядывая из какого-то укрытия, и никак не мог схватить выражение настороженной изолированности от мира, застилавшей его взгляд. Я знал, что нарисовать что-то можно лишь тогда, когда сначала поймешь то, что рисуешь. Своего отца я не понимал.
Когда умерла мама, я чувствовал себя как выброшенный на берег кит. Это жуткое чувство покинутости со всей силой накатывало на меня по ночам, когда я ложился спать. Именно в те первые недели я ждал, что папа успокоит меня, но он был неспособен чем-то помочь. Все же однажды вечером, когда я лежал и плакал, уткнувшись лицом в подушку, он зашел ко мне в комнату, сел на кровать и обнял. Он долго не отнимал руки и сидел в темноте, не говоря ни слова. Потом, когда я перестал плакать, он, все так же без единого слова, встал и ушел. Насколько я помню, тогда он в первый раз меня обнял. Именно этого папу хотел я нарисовать сейчас, папу, который был со мной, там, в ночи. В тот вечер я долго не спал и все рисовал. Рисовал, пока весь наш дом не затих, пока не устало запястье. Рисовал, пока весь мир не погрузился в сон, и потом еще рисовал и рисовал.
В первый раз красный грузовичок-пикап я заметил спустя несколько дней, когда шел домой из школы. Это был первый ненастный сентябрьский день, и красный цвет машины резко контрастировал с серым небом, которое передало свое настроение и мисс Грейс. Почти все время после обеда она в скорбной задумчивости, не отрываясь, смотрела в окно. За неделю до этого в газете «Уилтонские события» было напечатано ее первое хайку «Слепые бабочки», и я не сомневался, что теперь, когда сама погода стала похожа на ее хайку, вот-вот появятся и другие стихи.
Я не сразу увидел красный пикап, потому что шел домой с Джонни Сеззаро и Чарли Гавернсом. Мы с Джонни спорили по поводу ранчо, которое, как я сказал Джонни, мы собираемся купить. Я подверг ревизии свой список покупок и решил поменять большую ферму в Висконсине на еще большее ранчо в Монтане. Ферма стала связываться в моем воображении с конским навозом и деревенской кадрилью, а ранчо открывало новые горизонты, там можно было охотиться и сгонять лошадей в табуны, и все это под сенью волшебных гор со снеговыми шапками.
— Да не купите вы никакого ранчо, Папас. И отец твой в лотерею ничего не выигрывал, — громко сказал Джонни. В тот день волосы у него были особенно жирными, и я просто увидел, как на их жире жарилась и шипела картошка. На его смуглом лице уже появлялись первые признаки будущей угревой сыпи, выглядевшие как маленькие красноватые припухлости. — Вы же до сих пор еще ничего не купили. Отец у тебя так и ездит на старой машине, и живете вы все в том же вшивом доме, и нет у вас ни дворецкого, ни экономки, спутниковой антенны и той нет. И бассейна нет, ничего. Отец говорит, что отдавать выигрыш таким тупым, как вы, пустая трата денег.
Обвинения Джонни попали в цель. Я уже отмечал про себя тихое, но все растущее разочарование своих одноклассников тем, что мы ничего не покупаем, и чувствовал, что это надо как-то объяснить. Однако в качестве объяснения не мог предложить ничего другого, кроме того, что, выиграв сто девяносто миллионов долларов, папа несколько свихнулся.
— Это ранчо в Монтане, — сказал я. Потом, вспомнив об объеме географических знаний Джонни, пояснил: — Это такой штат. К западу отсюда.
— Да знаю я, где это, — ответил он. — Эй, ты знаешь того мужика? — И он показал на красный пикап, откуда-то возникший за нашими спинами и медленно двигавшийся по улице. — Он ведь едет за нами.
Оглянувшись назад, я понял, что уже видел этот грузовичок. Вспомнил, что обратил внимание на то, что на нем номера штата Тенесси и вмятина на бампере. За рулем пикапа сидел молодой мужчина со светлыми волосами. Когда я остановился, чтобы внимательнее его разглядеть, он сразу же резко набрал скорость. Мотор пикапа взревел, а из выхлопной трубы вырвались клубы дыма.
Мы продолжили путь.
— На карманные расходы он теперь тебе дает? — спросил Джонни.
Настойчивые расспросы Джонни по поводу лотерейных денег начинали меня раздражать.