— У нас на крыльце какая-то полоумная, — сказала она в телефонную трубку. Меня удивило, насколько спокойно вела себя тетя в этой ситуации, особенно если учесть, что дома не было ни папы, ни дяди Фрэнка, которые могли бы защитить нас от Эдвины, с ее шокирующего цвета волосами и противогазом на лице, застывшей в весьма вызывающей позе.
— Все с ума посходили, — сказала тетя Бесс, наблюдая за Эдвиной через окно. — Все чокнутые.
Полиция долго не приезжала, и в конце концов тетя Бесс предложила Эдвине кофе, который та с благодарностью приняла.
— Должны были прийти и другие, но, наверное, заблудились, — сказала она. Слегка подула на кофе. — Хороший кофе. Он без кофеина, дорогая?
— Да, мы пьем только такой.
Какое-то время спустя Эдвина перестала кричать «Спасите шапку!» и в ожидании приезда полиции и того, что полицейские снимут с нее наручники, села на ступеньки крыльца. Она заявила, что проглотила ключ.
— Боже мой, вы же могли подавиться и задохнуться, — сказала тетя Бесс. — Большой он был?
— Ключ? Нет, не очень, — ответила Эдвина. — Я проглатывала и более крупные предметы. — Она порылась в коричневой брезентовой сумке, вытащила оттуда большую футболку с надписью «Спасите шапку!» и отдала тете Бесс. Тетя Бесс приложила футболку к своей груди. Под словами был рисунок, на котором таяло нечто, напоминавшее куб изо льда.
— У вас есть больший размер? — спросила тетя Бесс.
Когда наконец приехала полиция, Эдвина с радостью поехала с ними. Она была разочарована тем, что никто с телевидения так и не появился и не снял ее арест. Ей хотелось поскорее очутиться дома и продолжить свой крестовый поход.
— Акция была плохо спланирована, — сказала она тете Бесс, когда ее уводили. — Наверное, дала группе неправильный адрес. Они могут прийти попозже.
— Тогда я оставлю кофейник на плите, — пообещала тетя Бесс.
Узнав об этом происшествии, папа решил нанять Мориса.
— Как вы думаете, что случилось с той, что протестовала вчера? Вы сталкивались с подобными ситуациями? — спросил Мориса папа.
— Да. Мне приходилось сталкиваться с разными ситуациями. Так или иначе, я смогу справиться с любой ситуацией.
Морис был лет на десять моложе папы и раньше играл в Национальной футбольной лиге в то время, когда футбол, по словам дяди Фрэнка, еще «был игрой, а не бизнесом». Играл он за «Чикагских медведей».
— Я был атакующим форвардом, наверное, поэтому вы и не слышали обо мне. Тогда я был гораздо мощнее.
У него был низкий, спокойный голос, который, казалось, сначала парил где-то у самой земли, и лишь потом постепенно поднимался в воздухе. Мне нравилось, как он звучит, и я подумал, что и Морис, у которого такой голос, мне тоже понравится.
Когда он ушел, мы с тетей Бесс спустились в столовую, где за столом сидел папа, читая про себя документы, оставленные ему Морисом.
— Он то, что нам нужно, — с горячностью заявил дядя Фрэнк. — У него есть уровень. Он работал со многими шишками, с всякими знаменитостями, которые приезжали в Чикаго.
Папа продолжал молча изучать бумаги.
— У меня есть некоторые сомнения.
— Он черный, — сказала тетя Бесс. — Он же всех соседей перепугает. Неужели нельзя нанять белого телохранителя?
Дядя Фрэнк махнул рукой и налил кофе.
— Думаю, что именно поэтому нам и следует его нанять. Все сдвинутые будут знать, что к нам нос совать не стоит. Белого они не побоятся. И к тому же этот парень играл за «Медведей».
Папа положил бумаги и прочистил горло:
— Его отношение к религии. Мне это показалось, хм, немного странным.
Дядя Фрэнк пожал плечами.
— Он серьезный человек. Как это говорят? Вдумчивый.
— Он же бывший футболист.
Дядя Фрэнк порывисто поставил чашку.
— Ну вот, срабатывает стереотип. Сейчас есть много вдумчивых спортсменов, Тео. Отбрось свои предубеждения. То, что он не учился в Гарварде, не мешает ему быть вдумчивым человеком. Вот я, вдумчивый человек. Вдумчивости во мне выше крыши. А я не учился в этом твоем Гарварде.
Папа откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Потом, глядя поверх моей головы, сказал:
— Тедди, мы нанимаем этого человека, чтобы вам с Томми никто не мешал. Мы не хотим, чтобы вам постоянно докучали.
Я сразу же подумал о Бенджамине. И мысль о том, чтобы нанять Мориса, показалась мне особенно привлекательной.