К концу дня мисс Грейс подошла к моей парте, наклонилась и прошептала:
— Тебе что-то не дает покоя, так ведь?
Как раз в этот момент я решил попросить Чарли сделать новое фото мисс Грейс, потому что нашел ее фотографию, где она улыбалась.
— Да, — согласился я. — Да.
— Не бойся, мы не дадим никому причинить вред тебе или твоему брату, никому.
Я кивнул головой. В тот день от нее шел особенно свежий аромат: аромат лимона, и цветов, и меда. Я глубоко его вдохнул и унесся на его волнах вдаль.
— Мне кажется, что твой папа неплохо придумал — нанять этого человека. — Она выпрямилась и медленно кивнула головой, глядя на меня с особым пронзительным выражением, которого я раньше у нее не замечал. Я сглотнул. На какой-то момент подумал, не хочет ли она похитить меня. — Тебе пришлось пройти через многое, — наконец сказала она. Глаза у нее начали краснеть, и я заметил в них первые проблески нового хайку.
— Но Эргу прошел через гораздо большее, — ответил я.
Пальцем она смахнула влагу из уголков глаз.
— У меня кое-что для тебя есть. Я знаю, что ты долго этого ждал. — Она вручила мне конверт с несколькими почтовыми марками. Я сразу понял, что он от Эргу, моего христианского друга по переписке.
— Я подумала, что лучше дать тебе самому вскрыть его, — сказала она. Потом она мягко приложила руку к моему затылку и пошла к себе за стол.
Я распечатал конверт и удивился, увидев, что оно напечатано на машинке. По тому, о чем мне рассказывали, у меня сложилось впечатление, что большая часть того, что имеется в хижине Эргу, сделано из глины, прутьев и камней.
«Дорогой мистер Тед!
Мы были сердечно рады получить Ваши письма с хорошими новостями о выигранном вами богатстве. Здесь, в Габоне, мы очень бедны. И едим мало мяса и молока. Здесь также много болезней. Из-за них люди умирают и остаются калеками. Все это очень печально. Мы надеемся, что Вы будете так добры, что пришлете нам деньги на лекарства, еду и сельскохозяйственные инструменты. Сейчас время сева, и нам надо вспахать землю.
У меня девять братьев и шесть сестер. Дом у нас маленький, и у нас нет телевизоров, только два.
Не могли бы вы послать нам телеграфным переводом немного денег, примерно 50 000 долларов? Перешлите их по номеру, указанному ниже, в Швейцарию. Мы купим лекарства и семена, а также быка.
Я никогда не был в США, но знаю, что это замечательная, сильная страна, где все люди здоровые и наслаждаются жизнью. Если Вы пошлете мне деньги, я пришлю вам фотографию своей любимой семьи.
С любовью и благословениями,
Э. Мусурлктд.
Может быть, вы сможете послать больше, чем 50 000 долларов? Очень вас прошу. Спасибо».
Это письмо озадачило меня. Оно шло вразрез с моим представлением об Эргу и о его жизни. Просьба о 50 000 долларов показалась мне несколько преждевременной, а сумма — отнюдь не маленькой. Прежде чем я смог задать вопрос мисс Грейс, прозвенел звонок, поэтому я просто свернул письмо пополам и положил в карман.
По дороге из школы Морис спросил меня о маме.
— Она умерла?
— Да. Когда мне было десять лет.
Какое-то время мы шли молча. Старый желтый автобус государственной школы, дребезжащий и скрежещущий, проехал мимо нас и остановился на углу, потом поехал дальше. Я засунул руки в карманы своей ветровки. Мне сейчас совсем не хотелось говорить о маме. Мне хотелось подумать о странном письме от Эргу. Я понимал, что здесь что-то не так, хотел разобраться в этом и сделать правильный вывод.
— У меня в прошлом году умерла мама, — сказал Морис. — Мне тогда было сорок восемь. Но неважно, сколько тебе лет, все равно тебе ее все время не хватает.
Я ничего не ответил, и мы стали переходить улицу. Листья на деревьях пожелтели и покраснели, скоро они станут опадать целыми охапками. Мама обычно сгребала их граблями, и я подумал: кто же будет делать это теперь?
— Прогулки позволяют мне держать себя в форме, — сообщил Морис, когда мы завернули за угол и пошли по нашему кварталу. — Я уже в третий раз иду здесь. В полдень забирал твоего брата и отводил его домой.
— Он в школе только полдня.
— Он такой забавный маленький человечек. Он меня смешит.
— Томми вас смешит? Что на нем было одето? — Первой моей мыслью было, что Томми разгуливал по округе на высоких каблуках в лифчике тети Бесс.
— Ты о чем?
— Да так, ни о чем.
— Он сказал мне, что очень скучает по маме.