— Считаю, что он здесь не нужен. Я ему не доверяю. Он и сам может оказаться похитителем.
— Уверяю тебя, он не похититель, — сказал папа, укладывая тарелки одна на другую.
Тетя Бесс бросила горсть вилок и ножей на поднос.
— Вокруг него висит атмосфера зла. — Затем она повернулась и схватила папу за руку. — Ночью я видела сон.
— Сон, — медленно повторил за ней папа.
— Я видела черные тучи. Они быстро двигались по небу. К нам.
Папа опустил глаза на ее руку, державшую его. Потом перевел их на меня. Он был явно в замешательстве.
— Ну, это, говорят, к дождю.
— Сон был не об этом.
— Но, — сказал папа, мягко освобождая руку от захвата и возвращаясь к сбору тарелок, — по-моему, обед прошел хорошо.
— Он несет зло, — опять сказала тетя Бесс, идя в кухню. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
Вечером, лежа в постели, я опять подверг ревизии список покупок. В школе я изучил карту и пришел к заключению, что Монтана находится довольно далеко от Уилтона, что создаст проблемы технического характера. Водителем папа был ужасным, и у меня возникали серьезные сомнения в его способности безаварийно доставить нас на ранчо, на летние каникулы. Пустыня Дакота на карте казалась особенно зловещей. Я стал представлять разные катастрофы, к которым может привести подобное путешествие, причем все они заканчивались тем, что папа, Томми и я тащились по растрескавшейся от жары и безводия земле и, умирая от голода, безуспешно пытались на манер Эргу найти хоть какие-то съедобные коренья.
Нам нужен самолет. Папа боялся летать, но я надеялся, что с помощью прочного и надежного самолета «Сессна» он сможет преодолеть страх. Я недавно видел такой в журнале «Роскошная жизнь», который дядя Фрэнк оставил в ванной комнате. В самолете будут кожаные кресла, такие, как в арендованном дядей Фрэнком «Лексусе», у каждого кресла будет маленький телевизор, кран для подачи напитков и компьютерный терминал. Каждое сиденье сможет вибрировать, делая расслабляющий массаж, восстанавливающий силы. Если верить «Роскошной жизни», то каждое такое кресло стоило 3600 долларов плюс установка.
Со списком в руке я заснул. Но уже через несколько часов проснулся от голоса дяди Фрэнка. Он звучал так ясно и так близко, что сначала я решил, что он в нашей комнате, поэтому сел на постели и инстинктивно спросил: «Что?» Однако через несколько секунд понял, что он внизу, в гостиной, что-то говорит папе. Вернее, кричит.
— Прекрасно знаю, что ты считаешь, что я — расхожее клише. Прекрасно знаю, что ты думаешь, что если бы по моей жизни сняли фильм, то мой персонаж выглядел бы стереотипно! За свою жизнь я снял четырнадцать фильмов, и у двенадцати из них в названии были слова «кровь», «кровавый». Три раза был женат. И как, по-твоему, я должен себя чувствовать? Полным клише. Я прекрасно это знаю. Но я создан из плоти и крови. Из плоти и крови. Я совершаю ошибки, потому что живу, Тео, живу. Не сдался, как ты.
Хотя я слышал папин голос, но слов разобрать не мог. Я выскользнул из постели и спустился до половины лестницы.
— Боже, Фрэнк, сколько же ты им должен?
Ответа дяди Фрэнка я не расслышал.
— Они угрожают тебе? — услышал я вопрос папы.
— Мне нужны были деньги. Я всем задолжал. Другие же брали у них в долг. Я не знал, что это так опасно. Если бы знал, то никогда бы этого не сделал. Мне надо было заплатить стольким людям. У меня просто не было выбора.
— Ты думаешь, они охотятся за тобой? Или за мальчиками?
— Не знаю.
— Может быть, в этом все дело.
— Поэтому я тебе и рассказал. Я собирался расплатиться с ними из денег, которые получу за последний фильм, но копии никто не заказывает. Я весь день сидел на телефоне.
Последовало молчание, а потом я услышал, как папа сказал:
— Господи, Фрэнки, Господи Боже!
Несколько дней спустя за завтраком папа объявил, что Клуб матерей школы Св. Пия попросил его сделать благотворительный взнос в фонд покупки нового отопительного котла.
— По сути, теперешний котел работает уже шестьдесят лет, — сказал он, рассматривая тост, прежде чем откусить от него.
— Они попросили у тебя денег? — спросила тетя Бесс, наливая в кувшин апельсиновый сок. Тетя Бесс никогда ничего не наливала в стаканы непосредственно из бутылок. Она всегда сначала переливала воду, молоко или сок в другие емкости, а уж потом разливала по стаканам. Из-за этой привычки просьба дать попить оборачивалась длительным процессом переливания и наливания. — Как неприятно. Ты же не будешь покупать им этот котел?