Во время поездки он думал о том, что сегодня самый лучший и самый важный день в его жизни, ну, конечно, после встречи с женой и тем днем, когда он осознал своё призвание. Он мечтал о том, как выйдет из галереи победителем, держа в руках купюры, вырученные с продажи своего лучшего творения…
«Ох, заживем мы с ласточкой моей! Ох, да пир закатим на весь двор, да в санаторий, наконец-то, поедем, косточки погреем. И кистей новых прикуплю, да краски…»
Иннокентий никогда не соглашался продавать картины за маленькие суммы. Если ему не удавалось набить цену, то он их просто дарил. Ему всегда казалось, что подаренное полотно будет цениться дороже, чем купленное за копейки.
Когда-то, в далёкой молодости, Иннокентий обещал себе, что обязательно разбогатеет благодаря творческому таланту. Годы шли, но он не терял надежды, веря, что в один прекрасный день его труды будут оценены по-настоящему. И этот счастливый день наконец-то наступил!
Подходя к галерее, старый художник махнул еще один стакан крепкого портвейна, купленный неподалеку в ларьке. Немного охмелев, он проверил хорошо ли закреплена картина на тележке, поправил оставшиеся на голове волосы и с уверенностью на лице вошел в здание, где уже несколько часов шла выставка современного искусства.
— Добрый вечер, мадам, — обратился Иннокентий с важным видом к девушке-администратору. — Я по приглашению Дмитрия Семеновича, пришел свою картину на выставке продавать.
— Простите дедушка, вы, наверное, ошиблись, — хихикнула администратор. — Это не ломбард, а ваш Дмитрий Семенович у нас вообще в охране работает. Сейчас его позову. Вы можете пока пройти в зал, осмотреть выставку.
Иннокентий Федорович с удовольствием принял приглашение. Он направился по залам галереи, следуя указателям на стенах и полу, здороваясь с проходящими мимо людьми, но те не обращали на него никакого внимания.
Выставка современного искусства напомнила ему… Да ничего она ему не напомнила! На развешанных по стенам картинах были изображены различные предметы, раскрашенные в яркие цвета. В одной из комнат он рассматривал записи, принадлежащие какому-то неизвестному писателю, абсолютно не понимая их ценности, а в другой нажимал на кнопки, рассказывающие о неведомой силе, находящейся в видеокадрах, мотающих сказку про полярного медведя. Посетителей было немного, но каждый из них внимательно изучал экспонаты, словно те обладали неким потайным смыслом, и попивали шампанское из высоких фужеров, которое раздавали худенькие девочки в черных платьях.
Через двадцать минут Иннокентий был сыт всеми этими новомодными штучками. Ему не терпелось доказать, что его работа — это настоящее современное искусство, а не эта мазня, висящая на стенах! Он подошёл к одной из картин, на которой красовалась пара геометрических фигур, аккуратно снял ее с имитированного крючка и начал распаковывать свое творение.
— Иннокентий, что ты делаешь? — послышалось негромкое бурчание позади.
— О, Семеныч, здравствуй дорогой! — потянулся с объятиями старик к другу. — Я тут картину принес. Ну, как и договаривались…
— Какой договаривались? — повысил голос Семеныч, но тут же привлек к себе внимание посетителей галереи и перешел на шепот: — Я же сказал, чтобы ты пришел посмотреть на то, что сейчас молодежь рисует и что сейчас «в тренде», как они говорят! А ты… Ты зачем картину-то притащил? — Семеныч подошел ближе, пытаясь выхватить у товарища его творение.
— Как зачем? — возмущался Иннокентий, отодвигая Семеныча от тележки с полотном. — Продавать! Ты же сам сказал…
— Кеша, что ты несешь? — перебил его Семеныч, продолжая наступать. — Бери свою картину и пойдем отсюда. Без обид! — Он подхватил друга за локоть и потащил в сторону выхода.
— Никуда я не пойду! — отмахнулся Иннокентий. — Я долго работал и не собираюсь уходить с пустыми руками! Да и жене я обещал… — Старый художник наклонился и продолжил распаковывать картину, придерживая ногой тележку.
Ситуация вырисовывалась чертовски неприятная. Иннокентию было противно от того, что его лучший друг так подставил его. Он злился, но виду не подавал, думая про себя: «Раз уж пришел, доведу дело до конца!»
— Добрый вечер, господа, — отвлек его нежный женский голос. — Я прошу прощения, но меня очень заинтриговал ваш разговор. Простите, я невольно подслушала. — Дама в больших темных очках широко улыбнулась. — Я бы хотела взглянуть на вашу картину.