Выбрать главу

Московский лекарь Фидлер вызвался отравить глав-ного Болотникова. Он дал страшную клятву, в которой бы-ли среди прочих такие слова, которые мы можем найти в примечании к историческому труду Н.М. Карамзина: "Я Фридрих Фидлер клянусь Пресвятой Троицею в том, что хочу отравить Ивана Болотникова, врага царя Шуйского и всей России; если же сего не сделаю...то да буду навеки лишен покоя в Небесном Царствии и милости Господа Бога моего и Един. сына Его И.Х., пролившего за нас кровь свою; да не буду иметь помощи от Духа Святого; да оста-вят меня все Ангелы... земля да поглотит меня живого; земные произрастания да будут мне ядом; да овладеет Диа-вол телом и душою моею..." и т.д. Фидлер взял 100 флори-нов и обманул: стал служить за деньги Болотникову.

Так же подло поступили и поляки, которые заключи-ли договор с Василием о мире и обещали больше не вое-вать с Москвой, если он отпустит всех пленных поляков, воеводу Сендомирского с дочерью и даст им все нужное для проезда до границы. Василий честно выполнил все ус-ловия договора. Он отпустил всех знатных поляков, в том числе и Мнишека и Марину, дал им для охраны воинскую дружину под начальством Владимира Долгорукого и наде-ялся, что поляки выполнят условия договора. Этого не произошло. Паны дали время послам и Мнишеку удалиться и снова стали воевать, не обращая внимания на письма на-ших бояр, которые взывали к их совести, стыдили и гово-рили, что этот гнусный обман не достоин витязей христи-анской державы. В довершении всего, к Лжедмитрию при-был польский магнат Ян Сапега, который привел с собой семь тысяч всадников. Сапега отличался полководческим талантом, но был циничен, знал, кто такой Лжедмитрий, смеялся и над ним, и над россиянами и говорил, что поляки жалуют в московские цари, кого хотят. Воины Сапеги гра-били, жгли русские селения, и хвастался своим удальством.

Голод в Москве

В Москве, лишенной внешнего снабжения, быстро кон-чились запасы продовольствия. Вся надежда была на Коломну, но войско Лжедмитрия вторично осадило этот город. Пере-купщики, в погоне за барышами, скупили весь хлеб в Москве и окрестностях, и очень скоро цена на рожь достигла семи руб-лей за четверть. Это и это стало катастрофой для горожан. Ва-силий пытался установить твердую цену, но бесполезно: куп-цы не подчинялись и продавали хлеб тайно. Царь и патриарх взывали к совести купцов, собирали их в Успенском соборе и перед алтарем заклинали опустить цену на хлеб, не скупать его в целях своего обогащения и не усугублять голод. Купцы слез-но клялись, что у них нет никаких запасов, и продолжали про-давать хлеб по спекулятивной цене, думая только о своей вы-годе, как это было в 1603г. Народ в отчаянии винил Шуйского и толпами уходил к самозванцу, часто просто из-за того, чтобы не умереть с голода. Василий как всегда от народа не прятался. Он выходил спокойно к людям, увещевал, грозил и на время смирял возмущение. Он убедил Троицкого келаря Авраамия открыть запасы его монастыря, и цена на хлеб сразу упала с семи до двух рублей.

Патриотизм защитников Троице-Сергиевой лавры

Пример патриотизма и истинной любви к России, ко-гда уже измена перестала считаться изменой, и многие пе-реходили по нескольку раз то к Василию от самозванца, то от самозванства к Василию, показали защитники Троице-Сергиевой лавры. Поляков лавра привлекала своим богат-ством, множеством золотых и серебряных сосудов, драго-ценных камней, икон, крестов. Лавра была богата деньгами и хлебными запасами и оказывала царю и осажденной Мо-скве всю необходимую помощь. В тоже время монастырь представлял собой сильную крепость, важную в стратеги-ческом отношении.

Большинство церковных служителей выступало про-тив измены, обличало грабежи и разбой и призывало к вер-ности царю. За такие выступления многие священнослужи-тели принимали смерть. Так, например, непримиримого противника измены Тверского архиепископа Феоктиста взяв в плен, долго пытали, а затем бросили на съедение хищникам. Тело его было найдено израненным и обгло-данным дикими зверями.

23 сентября 1608 г. отряды под предводительством польских гетманов появились под стенами Троице-Сергиевой лавры. Общая их численность превышала 15 тысяч человек, в монастыре же укрылись менее двух с по-ловиной тысяч. Основной силой монастыря был прислан-ный царем отряд из 500 стрельцов. Кроме них в обороне принимали участие монахи и крестьяне соседних сел. Обо-рону возглавил настоятель - архимандрит Иоасаф. Поляки послали в монастырь требование сдать крепость, обещая милости и грозя в противном случае захватить монастырь силой и истребить его защитников. "Мы и за богатства все-го мира не нарушим крестного целования" - отвечали на это требование защитники лавры. Началась осада. Шесть недель враги палили по обители из 63-х орудий. А в это же время вдоль монастырских стен ежедневно совершался крестный ход. Церковные службы порой прерывались за-летавшими в храмы ядрами.

Неоднократно польские захватчики предпринимали штурм монастыря, но безуспешно. Не помог и подкоп, ко-торый подорвали, пожертвовав своими жизнями двое кре-стьян. После такого героического поступка осаждавшие решили взять обитель измором или при помощи измены. Из-за недостатка хорошей воды и свежей пищи в монасты-ре началась эпидемия, унесшая около тысячи человек. К концу 16-тимесячной осады в монастыре осталось менее 200 защитников, а из числа постриженных до осады оста-лось в живых только шесть монахов. В конце концов, поль-ские банды бежали, услышав о приближении главных сил русского царя. Защитники обители долгое время не верили в то, что осада закончилась.

Героическая защита длилась с сентября 1608 по ян-варь 1610 гг.

Н.М.Карамзин по поводу героизма защитников Трои-це-Сергиевой лавры сказал, что "дела, совершенные хотя и в пределах смиренной обители монашеской, людьми про-стыми, низкими званием, но высокими душою... стали ос-нованием спасения всего русского государства".

Состояние России в период польской интер-венции

Вот как характеризует моральное состояние России в пе-риод польской интервенции свидетель ее ужасов Авраамий Палицын: "Россию терзали свои более, нежели иноплеменные: путеводителями, наставниками и хранителями ляхов были на-ши изменники... Вся добыча принадлежала ляхам: они изби-рали себе лучших из пленников, красных юношей и девиц, или отдавали на выкуп ближним - и снова отнимали, к забаве рос-сиян...Святых юных инокинь обнажали, позорили; лишенные чести, лишались и жизни в муках срама... Были жены прель-щаемые иноплеменниками и развратом; но другие смертию избавляли себя от звериного насилия. Уже не сражаясь за оте-чество, еще многие умирали за семейства: муж за супругу, отец за дочь, брат за сестру вонзал нож в грудь ляху. Не было милосердия: добрый, верный царю воин, взятый в плен ляха-ми, иногда находил в них жалость и само уважение к его вер-ности; но изменники называли их за то женами слабыми и плохими союзниками царя тушинского: всех твердых в добро-детели предавали жестокой смерти; метали с крутых берегов в глубину рек, расстреливали из луков и самопалов; в глазах ро-дителей жгли детей, носили головы их на саблях и копьях; грудных младенцев, вырывая из рук матерей, разбивали о кам-ни. Видя сию неслыханную злобу, ляхи содрогались и говори-ли: что же будет нам от россиян, когда они и друг друга губят с такой лютостию? Сердца окаменели, умы омрачились...В об-щем кружении голов все хотели быть выше своего звания: ра-бы господами, чернь дворянством, дворяне вельможами... Гибли отечество и церковь...скот и псы жили в алтарях... на иконах играли в кости... в ризах иерейских плясали блудницы. Иноков, священников палили огнем, допытываясь их сокро-вищ; отшельников, схимников заставляли петь срамные песни, а безмолствующих убивали... Люди уступили свои жилища зверям: медведи и волки, оставив леса, витали в пустых горо-дах и весях; враны плотоядные сидели станицами на телах че-ловеческих... Могилы как горы везде возвышались. Граждане и земледельцы жили в дебрях, в лесах и в пещерах неведомых, или в болотах, только ночью выходя из них осушить-ся...матери, укрываясь в густоте древесной, страшились вопля своих младенцев, зажимали им рот и душили их до смерти. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи: ибо грабители жгли, чего не могли взять с собою, домы и все..."