Вот так получилось, что в день, который должен был стать самым счастливым в ее жизни, Салли Коулмэн Торнтон спала, а сердце и мысли ее переполняла ненависть к старшему брату. Когда она начинала думать о своем сыне, за его спиной всегда маячила безликая фигурка Сета, черная тень которого падала на ее малыша.
Салли Коулмэн стала матерью, но только формально.
На пятый день жизни крошечного Эшфорда Филипа Торнтона его мать в первый раз поднялась с кровати и, пошатываясь, побрела в его комнату.
Она наклонилась над колыбелькой, гнетомая чувством вины. Соблазн взять малыша на руки был столь велик, что ей пришлось сцепить руки за спиной. Салли знала, что если прижмет его к груди, то станет такой матерью, какой хочет ее видеть Филип. Она стала бы повторением своей матери и взрастила бы сына, похожего на ее брата Сета, который бы рано или поздно разбил ей сердце. Нет, путь матери не для нее. Она, Салли, никогда не свяжет себя узами любви с ее первенцем.
Мать стояла над сыном, вглядываясь в него, узнавая в нем свои черты. Почему-то ей казалось раньше, что дети рождаются без волосиков. У этого на головке уже вились золотистые колечки. И глаза у него голубые, как у нее.
Салли оглянулась. Где же няня? И только тут увидела своего мужа, спящего на полу по другую сторону колыбельки. Отец и сын. Инстинктивно она поняла, что Филип отпустил женщину, которую она наняла несколько недель назад. Филип собрался сам заботиться об их сыне. Школа на лето закрыта, у него много времени, ему ничто не мешает быть отцом. И снова Салли почувствовала угрызения совести. Ей по силам изменить все это. Нужно только нагнуться, поднять малыша на руки, подойти вместе с ним к спящему Филипу и растолкать его носком мягкой домашней туфельки. Он тут же проснется, улыбнется и…
Она сильнее сцепила пальцы. Нет, путь матери не для нее. Абсолютно не для нее.
«Боже, ну почему у меня родилась не дочка? — прошептала Салли. — Мне так нужна девочка».
В тот миг, когда за ней с легким скрипом закрылась дверь, Филип вскочил на ноги и, наклонившись к колыбельке, поднял спящего малыша.
«Я надеялся, я молился, чтобы она пришла сюда к тебе. Мне казалось, что ей всего лишь нужно отдохнуть несколько суток после тяжелых родов. Я не ожидал, что все получится именно так, сын. Не буду делать вид, что понимаю ее, и не знаю, как объясню это тебе, когда ты подрастешь».
Филип уселся в кресло-качалку, прижав сына к груди. Малыш сунул в рот кулачок и мирно посасывал. Через десять минут придет Су Ли с бутылочкой теплого молока.
«А пока ее нет, я расскажу тебе сказку. — Голос Филипа звучал негромко, нежно и спокойно. — Когда-то давным-давно жила была принцесса по имени Салли…»
В своей комнате внизу сидела, сжавшись в комочек, Салли. Она смотрела в окно, за которым уже занимался новый день, и безутешно плакала. Ее никто не слышал, хотя измученному сердцу требовались участие и забота. Ей нужно быть сильной. Она не собиралась становиться племенной кобылой, единственное назначение которой — рожать детей. Она так сжала зубы, что испугалась, не сломаются ли челюсти. Когда боль стала невыносимой, Салли поднялась и направилась в ванную, чтобы, вопреки совету доктора, полежать в горячей воде. Она помоется, найдет в шкафу подходящее платье и выйдет к завтраку. А потом будет продолжать свою обычную жизнь. Выпьет в саду третью чашку кофе, просмотрит отчет о состоянии дел на бирже. После полудня, если хватит сил, пройдется до «Бинго Пэлас»: надо же проверить, как там обстоят дела. В случае необходимости можно вызвать автомобиль. По пути назад можно сделать кой-какие покупки. То, что она родила сына, вовсе не означает конца света. Для нее, по крайней мере. Жизнь идет своим чередом, и она постарается не отстать от нее. Что бы там ни думал и ни говорил Филип.
— Салли, как чудесно, что ты спустилась. — Филип говорил своим обычным жизнерадостным тоном, но в глазах его застыл холодок. — Эш просто ангел. Только и делает, что спит. Помню, когда у меня родился брат, он, кажется, все время плакал. Эш — хороший парень.
— Почему ты не сказал, что отпустил няню?
— Не хотел тебя беспокоить. Ты нуждалась в отдыхе. Если помнишь, Салли, ты спала чуть ли не круглосуточно. Я хотел сам о нем заботиться. Веришь ли, мы даже выработали определенный распорядок. Эш так вошел в расписание, что Су Ли уже знала, когда он проснется. Только начинал ворочаться, как она уже тут как тут с бутылочкой. Я, в общем-то, даже ни разу не слышал, чтобы он плакал.