— Обязательно скажу, миссис Салли. А теперь давайте закончим дела поскорее, пока еще можно дышать и воздух не обжег мне легкие. Ребята будут ждать меня возле склада. Вот чего бы я взял, так это консервированных персиков.
— Сколько хочешь, Снежок.
Загрузившись провизией, друзья нестройно запели и тронули коней. Салли, остановившись на углу Первой и Гарсиа-стрит, с грустной улыбкой смотрела им вслед. Перегрузив продовольствие и другие припасы в вагон, они помахали ей, и через несколько минут поезд уже исчез из виду, оставив Салли на пыльной железнодорожной станции в маленьком захолустном городке на линии Лос-Анджелес — Солт-Лейк-Сити. В сумочке лежала бумага подтверждающая ее права на черный каньон, устрашающую бездну с почти перпендикулярными стенами и глубиной в семьсот футов. Не в первый уж раз Салли задала себе вопрос: а не купила ли она, как выражается Элвин Уоринг, кота в мешке. Что ж, ответ на этот вопрос даст только время.
Она шла домой, прижимая к груди сумочку с документом. На следующей неделе ей предстоит отвезти его вместе с другими ценными бумагами в Санрайз и положить там в специальный сейф, где хранится ее будущее.
Утром того дня, который Салли выбрала для поездки в Санрайз, она тщательно собрала сумку и переложила содержимое сейфа в банковский мешочек. Именно в этот момент зазвонил телефон. Удивившись, Салли сняла трубку и осторожно ответила. Но телефон почему-то пугал ее. Она никогда не знала, чего ожидать. В большинстве случаев звонившие сообщали какие-нибудь неприятные новости. Оператор сказал, что на проводе Филип Торнтон, и тут же соединил их.
— Филип! Откуда ты звонишь? Значит, они наконец-то провели эту линию?! Вот замечательно! Теперь я смогу разговаривать с вами ежедневно. Я уже выезжаю, осталось только перенести в машину подарки. Мне так много нужно сказать тебе! В городе столько всего произошло… Собрала газеты и везу их тебе. Филип, я была так занята. Поговорим, когда приеду, мне нужно многое с тобой обсудить. Когда ты кладешь Эша спать? Постарайся, чтобы он не заснул до моего приезда.
Она умолкла, слушая, что говорит муж.
— Я не узнаю собственного сына? Ну как ты можешь такое говорить, Филип? Не так уж он изменился. Полагаю, выглядит, как и должен выглядеть малыш. Дети растут, Филип.
Она знала, что ступила на зыбкую почву, и действительно, голос мужа изменился сразу же.
Салли сменила тему.
— Скучаешь по работе, Филип?
— Вовсе нет. Думал, что буду, но ошибался. Эш отнимает все время. Ты не поверишь, как я привык кормить его, менять подгузники…
— Верю! Вряд ли я смогла бы быть столь же хорошей матерью… то есть, конечно, отцом… как ты.
— Все что требуется, Салли, это практика. Я все рассчитал. Система и график. Остальное приходит само собой.
— Хорошо, Филип. Я выезжаю. До вечера!
— Когда войдешь в дом, Салли, не вопи, как сумасшедшая, Эш может быть, уже уснет. Он плохо реагирует на незнакомые звуки.
— До свидания, Филип. — Салли бросила трубку и раздраженно фыркнула. Вопит, как сумасшедшая? Что это с ним? Она никогда не вопила. Это вообще не в ее характере.
Мысли ее приняли другой оборот, когда слуга доложил, что все готово к отъезду. Как встретит ее Филип? Заключит в объятия, отнесет наверх и займется с ней любовью? Шесть месяцев без любви — долгий срок. И если ее ожидания сбудутся, то, возможно, на этот раз все получится иначе. Может быть, снова, как это не раз случалось с Коттоном небеса взорвутся и ее унесет волна непередаваемого чувства… Она вспомнила брачную ночь. Почему-то именно это приходило на ум, когда она начинала думать о Филипе и их странных отношениях. Салли ожидала неистовства страсти, но получилось совсем не так: Филип быстро достиг пика, оставив ее на подъеме. В последующие ночи ничего не изменилось. Дошло до того, что ей пришлось требовать причитающейся доли внимания и удовольствия. Наверное до самой старости ей будет вспоминаться выражение его лица. Хорошо еще, что он сдержался и не произнес тех слов, которые готовы были сорваться с его губ. Как же так?! Старик, каким в сущности был Коттон, доводил ее в постели до безумия, а молодой человек — Филипа иначе ведь не назовешь — выплескивал себя за три минуты.
Усаживаясь в автомобиль, Салли хладнокровно улыбнулась: придуманный ею план должен сработать! Интересно, как отреагирует муж, когда она появится в спальне обнаженной и исполнит перед ним неистовый танец.
— Тули, — обратилась она к служанке, — не забудь передать тот сверток, что лежит на столе, Рыжей Руби. И не говори, повторяю — не говори, от кого он. Я вложила карточку с именем Снежка. Скажи, что он поздравляет ее с Рождеством. И больше ничего, как бы она тебя ни пытала.