— Да, да, — тихо откликнулись братья.
— А теперь за дело. Дэниэл, ты накрываешь на стол. Я сварю кофе. Брэд, отправляйся за приборами и салфетками. Молоко вылей в красный кувшин, сахар положи в сахарницу, ту, в красный горошек.
— Ты прямо, как сержант, — проворчал Брэд.
— А какие поставить тарелки, праздничные? — спросил Дэниэл.
— Конечно. Это же мой последний вечер дома. Я хочу, чтобы он запомнился мне на всю жизнь. Нисколько не сомневаюсь, что стоит мне уехать, как вы, лентяи и бездельники, начнете есть с бумажных тарелок, потому что вам лень мыть настоящие. Что, не так?
— Так, — кивнул Брэд.
— А еще пластиковыми ножами и вилками, — добавил Дэниэл.
— А как быть с кастрюлями и сковородками? — съязвила Фанни. Вот что она любила больше всего: легкую болтовню, шутки, подначки, все то, что дает приятное ощущение принадлежности к любящей семье.
— Этим займется папа. Или будем есть, как китайцы.
Фанни зажмурилась, чтобы отложить в памяти сегодняшний вечер. Ей нравилось находиться на кухне, нравился большой и старый дубовый стол с резными лапами-ножками, который могли передвинуть только мужчины, объединив усилия. На занятиях по домоводству она сшила красно-белые мягкие подушки. На полу возле плиты, холодильника и раковины лежали плетеные коврики — память о долгом, жарком лете, которое ей пришлось провести на веранде с загипсованной ногой. Все старое, но чистое и отполированное. Ею и братьями. Они не заставляли ее делать всю домашнюю работу только потому, что она девочка. Мальчики брали на себя свою долю, а потому оба умели готовить так же, как и сестра. Все шло по графику, каждый «заступал на дежурство» по очереди, не жалуясь и не ворча.
Как только с тортом было покончено, Дэниэл и Брэд поднялись, извинившись, и сказали, что у них свидания.
— Я уберу со стола и помою посуду. Папа, почему бы вам с миссис Келли не посидеть на веранде?
Фанни осталась наедине со своими мыслями. Через несколько часов она уедет. Отец разрешил ей в течение года делать то, что захочется, но если Фанни не найдет свою нишу, она должна будет вернуться в Шэмрок и продолжить учебу в колледже. Пока что колледж ее не интересовал. Что она станет делать, добравшись до Калифорнии, оставалось неясным. Может быть, сумеет отыскать мать. Вряд ли, но все же.
Фанни в последний раз обвела взглядом кухню, потом выключила верхний свет, оставив гореть ночник, в дверях еще раз обернулась. В тусклом свете ночника свисавший на окно плющ казался каким-то таинственным. Этот плющ и темно-зеленый филодендрон в красноватом горшке, стоявшем в конце стойки, Фанни вырастила сама и заботливо за ним ухаживала. Оставалось надеяться, что и братья не забудут поливать и подрезать растения, без них кухня покажется пустой… Может, оставить записку? «Уверена, что еще приеду, но не думаю, что навсегда». Глупость какая-то, подумала она и, чувствуя себя виноватой, поднялась по лестнице на второй этаж.
В ее комнате царил полнейший беспорядок, но два часа спустя вещи были уложены в два чемодана. В сумке лежала смена белья, косметика, которой она пользовалась крайне редко, несколько книг, расческа, зубная паста и щетка. Во внутреннем кармане — блокнот, ручка, пара конвертов и три марки. В сумочке — кошелек, щетка для волос, губная помада, салфетки и ключи. Фанни пересчитала деньги еще раз: без нескольких долларов тысяча. Достаточно, чтобы продержаться какое-то время, если быть умеренной в еде, бережливой, а потом, возможно, удастся подыскать работу. У нее, как она считала, был вполне приличный гардероб. Все будет отлично!
Фанни расстелила постель. Жаль, что у нее нет друга, с кем можно поговорить о завтрашнем дне, нет матери, у которой можно попросить совета. Впрочем, о чем жалеть, ведь у нее есть чудесные братья и отец. Фанни взбила подушку, потом прижала ее к себе. Обычный ритуал последних месяцев, когда она притворялась взрослой, притворялась, что спит с кем-то, выдумывала самые фантастические детали. Наконец Фанни устроилась на ночь. «Господи, благослови мою маму, где бы она не находилась…»
Рассвет еще не наступил, когда Фанни выскользнула из-под одеяла и помчалась в ванную. Хотя стоял июнь, в доме по утрам и вечерам бывало прохладно. Дрожа и нетерпеливо переступая с ноги на ногу, она ждала, пока из крана пойдет горячая вода. Наскоро приняв душ и закутавшись во фланелевый халат, Фанни заправила постель и накинула покрывало, будто собиралась вернуться вечером домой. Вынесла чемоданы, сумку и, не закрывая дверь комнаты, — закрытая дверь комнаты означает, что ты не собираешься возвращаться, — спустилась вниз. Миссис Келли как-то рассказала ей, что, когда их мать уехала, отец закрыл дверь спальни и спал на диване. В течение трех лет он пользовался нижней ванной и вешал одежду в шкафу в холле.