Аппетита не было. Мысли уносили Фанни наверх, в комнату, где лежал конверт с красными и синими полосами. От десерта она отказалась.
Вот теперь пора, подумала Фанни, закрыв за собой дверь. Она вскрыла конверт и вытащила сложенный вдвое листок.
Дорогая Фанни.
Давно хотел вам написать, но дел столько, что трудно выкроить свободную минутку. Времени совсем нет. Мне наконец-то удалось сбить пятый самолет, так что я теперь ас. Командир пытается выбить мне отпуск на пять дней. Он знает, как это важно для меня. Так хочется поскорее выбраться отсюда, что я даже дни считаю. Надеюсь, вы по-прежнему там же. Если мне удастся получить отпуск, то как вы посмотрите на то, чтобы приехать на Гавайи? Это будет в декабре. Я мог бы оплатить билет на самолет. Таким образом мы сумеем лучше узнать друг друга. Отросли ли у вас волосы? Напишите, когда у вас будет время. Буду ждать с нетерпением.
Искренне ваш капитан
Эшфорд Торнтон.
Фанни упала на подушки. Боже, капитан Эшфорд Торнтон! В следующую секунду она уже вскочила и пустилась по комнате в пляс. Боже! Да как она смеет даже думать о том, чтобы ехать туда?
Прошла неделя, прежде чем она нашла в себе силы усесться однажды вечером за письмо Эшу Торнтону. Перед этим ей удалось убедить себя в том, что переписываться с молодым человеком, который служит своей стране в армии, вовсе не означает… э… ничего не означает. Именно это Фанни и изложила в первой части письма. Далее она писала:
«Мне плохо удаются увертки и отговорки, а потому, если я не могу сказать все прямо и открыто, то рискую ляпнуть что-нибудь не то в присутствии вашей матери. Поэтому предлагаю вам сообщить миссис Торнтон, что мы переписываемся. Так многое станет проще и понятнее».
Когда Фанни в конце концов отложила ручку, перед ней лежали три страницы чистейшего вздора. Она перечитала письмо один раз, потом второй, третий, разорвала его на мелкие кусочки и забралась в постель. Завтра можно попробовать заново. А может, еще лучше отпечатать письмо на машинке в офисе после работы.
Только через десять дней появился вариант, не вызвавший у нее раздражения. Она наклеила марку на конверт вниз головой. Бесс сказала, что если так сделать, то все поймут, что она девушка Эша, а он ее парень.
После этого жизнь ее свелась к непрерывному ожиданию. Даже во время ланча Фанни мчалась домой: сегодня может быть письмо! Эш упомянул, что любит получать письма, и она продолжала писать длинные, многословные послания. Часто в конверт вкладывались вырезки из газет, которые, на ее взгляд, могли заинтересовать капитана Торнтона. По пути на работу Фанни заходила на почту, чтобы бросить в ящик очередное сочинение, не забывая приклеить марку вверх ногами.
За неделю до Дня благодарения Фанни обнаружила на столе в холле пансионата два письма на свое имя. Она вскрыла белый квадратный конверт. В нем лежало приглашение на обед по случаю праздника. К Салли Торнтон. Другое письмо было от Эша. Она вытряхнула листок и проглотила содержание письма за несколько секунд. По крайней мере, так ей показалось. Письмо огорчило ее: совсем не такое она мечтала получить. «Думаю о вас постоянно… когда я в воздухе, мысли только о вас… паря, как птица, мечтаю о вас… вы так прекрасны… ни одна девушка не может сравниться с вами… жду-не-дождусь Рождества, когда вы сможете приехать ко мне…» Фанни скомкала листок и швырнула было письмо в мусорное ведро, но тут же передумала, достала его, разгладила. Может, она просто пропустила что-то, может, какие-то слова имеют двойной смысл? Он просит ее фотографию, обещает ей прислать свою. Должно же это что-то означать? Может, он будет носить ее фотографию в нагрудном кармане? Фанни видела один фильм, в котором герой так и поступал. В кино тот парень погиб, сжимая снимок окровавленными пальцами.
Большинство пилотов сидели молча, сигаретный дым ел глаза, усталость наливала веки свинцом. Эш Торнтон толкнул локтем соседа.
— Если я усну, растолкай меня, о'кей?
— Я как раз хотел попросить тебя о том же, Торнтон. Боже Всемогущий, я уже не помню, когда в последний раз спокойно спал в течение часа. Если бы мне сейчас предложили на выбор: заняться любовью с Бетти Грейбл или вздремнуть пару часиков, сомнений не было бы.
Эш откинулся на спинку кресла, закурил явно лишнюю сигарету и одним глотком допил холодный горький черный кофе.
— Черт, от этой гадости у меня пломбы высыпаются, — пробормотал он.