Немного успокоив ее, Майк подошел к телу, все еще лежавшему на земле. Около него стояли люди Карральдо.
– Снимите с него капюшон и маску, – попросил он их тихо.
Ария словно оцепенела от ужаса, когда они медленно откинули капюшон, и из-под него появилась копна белокурых волос. А потом они сняли маску.
– Моя бедная Ария, – сказал мягко Майк. – Боюсь, что ты уже нашла Орландо.
ГЛАВА 64
Арии дали успокоительные таблетки, и она проспала до следующего полудня. Только поздно вечером – после того, как она ответила на вопросы полиции, – Майк наконец смог объяснить ей, что случилось вчера.
Она сидела в кровати и выглядела такой же бледной, как наволочки на ее подушках. На горле и руках были багровые синяки – там, где ее сдавили цепкие руки Орландо.
– Я не понимаю, – шептала она в отчаянии. – Я думала, что он любит меня. И я… я правда любила его.
– Ты любила того человека, которого видела в нем.
– Но почему Орландо хотел убить меня? – кричала она, внезапно заплакав от боли в душе.
– Боюсь, он обманывал тебя с самого начала, – грустно сказал Майк. – Он никогда не говорил тебе, что сам претендовал на наследство Поппи Мэллори.
Глаза потрясенной Арии встретились с его глазами.
– И ты должна благодарить Карральдо – это он узнал всю правду об Орландо, – добавил Майк. – Ему показалось подозрительным, что он ни словом не обмолвился о своих претензиях на наследство Поппи… Почему он не сказал об этом тебе? Или самому Карральдо? Тогда Карральдо захотел узнать о нем побольше. Оказалось, что все рассказы Орландо о том, что его выгоняли из школы за строптивость и независимое поведение, были просто ложью. Он оказался жестокой скотиной, ему доставляло наслаждение мучить других мальчиков. К тому времени, когда ему исполнилось четырнадцать лет, он уже пытался убить своего учителя, устроив пожар в его комнате! Учитель все узнал и рассказал его родителям. Дело замяли – с условием, что Орландо отправят на медицинское обследование. Психиатр сказал родителям Орландо, что за его красивой внешностью скрывался психопат, – и Орландо умело этим пользовался. Еще бы – он ведь был очень красив, кто мог заподозрить остальное! Родители Орландо отослали его в Италию не только учиться живописи, они хотели избавиться от него.
Карральдо очень боялся за тебя, Ария. И именно поэтому он увез тебя в Лос-Анджелес – подальше от опасности. Он выяснил, что в то время, когда Орландо якобы находился в Лондоне, на самом деле он оставался здесь и преследовал тебя – звуки шагов, человек в черном «пежо»…
Пока Орландо ничего не предпринимал, Карральдо не мог ничего сделать – его нельзя было ни в чем обвинить… В конце концов все, что он пока сделал сомнительного, – это просто скрыл от тебя свои претензии на наследство, и, я не сомневаюсь, если бы его спросили, почему он это сделал, он бы нашелся, что ответить.
Орландо добыл список вероятных наследников; совершенно ясно, что он считал претензии Лорен Хантер несущественными; еще он знал, что где-то должна быть дочь Поппи – так говорилось в завещании – а это значит, что или ты, или Галли происходите от этой таинственной дочери. Он совершенно справедливо полагал, что есть три серьезных конкурента – ты, Ария, Клаудиа и Пьерлуиджи Галли. Хотя Орландо верил – и совершенно справедливо, – что он сам является наследником Поппи, он все же опасался соперников. Ведь это означало раздел наследства. А Орландо хотел заполучить его целиком. Ему надоело положение шута в светском обществе, он хотел быть королем. И если бы он получил эти деньги – о-о… Тогда он, без сомнения, отомстил бы им всем за унижения и оскорбления, которые раньше ему приходилось проглатывать с улыбкой. А сколько их было за все эти годы!
Карральдо выяснил, что в Париже Орландо встречался с Клаудией за неделю до ее смерти, и потом она оставила на автоответчике для него сообщение, что едет на виллу Велата в Италии. Орландо тоже поехал туда, разумеется, тайно… И это именно он испортил тормоза машины Клаудии. Не ожидал только, что Пьерлуиджи тоже оказался там, а Орландо думал увидеть его не раньше, чем на похоронах Клаудии, после которых собирался «позаботиться» и о Пьерлуиджи тоже. Вместо этого Пьерлуиджи попал в тюрьму по обвинению в убийстве, и даже Орландо не смог бы до него добраться. К этому времени Орландо уже знал, что я занимаюсь историей Поппи, и решил выжидать, надеясь, что найдет способ избавиться от Пьерлуиджи позже, если это потребуется.
Когда Карральдо разобрался в происходящем, он использовал все свое влияние, чтобы вытащить Пьерлуиджи из тюрьмы – это стоило ему нескольких миллионов. Но он велел Галли «лечь на дно», понимая, как опасен Орландо. Конечно, Карральдо не стал бы тебе рассказывать об этом, Ария, но мне кажется, ты должна знать, что он лично помог Пьерлуиджи, дав ему несколько миллионов долларов – этого было более чем достаточно, чтобы спасти его идущую ко дну империю. Я догадываюсь, что Карральдо понял: Пьерлуиджи и так достаточно страдал, потеряв Клаудию, имя его запятнали, обвинив в убийстве… Карральдо догадался, что бизнес был единственной страстью в жизни Пьерлуиджи. Карральдо чуткий человек, Ария, он лучше, чем мы о нем думали. А ты знаешь, что Пьерлуиджи тоже был в палаццо Ринарди в тот вечер? И если бы Карральдо не застрелил Орландо, то это сделал бы он, – Пьерлуиджи. Он хотел отомстить за сестру, но Карральдо опередил его. Теперь ты понимаешь, Ария, лишь ты стояла между Орландо и его миллионами…
– Господи, это проклятие, – заплакала Ария. – Деньги Поппи – это проклятие!
– Это не так, Ария, – ответил тихо Майк. – Если бы Орландо был в здравом уме, ничего подобного не случилось бы… Несправедливо обвинять во всем Поппи. Почему бы мне не рассказать тебе все о ней, чтобы ты лучше поняла Орландо?
Ария покачала головой.
– Я не хочу больше ничего знать, – прошептала она. – Я просто очень жалею, что узнала его. А теперь из-за меня страдает Карральдо. Мама сказала, что у него был сердечный приступ. Он в больнице…
– Не нужно винить себя, Ария. Карральдо давно знал, что у него серьезная болезнь сердца… Это могло случиться в любой момент. Это было неизбежно.
Ария до боли сжала свои руки.
– Но Карральдо спас мне жизнь, а теперь из-за меня он умирает.
Она посмотрела на Майка глазами, полными слез.
– Я должна увидеть его! Майк, я хочу сказать ему спасибо!
– Не сегодня, Ария. Завтра, – пообещал он. – Теперь ты должна немного отдохнуть.
В больничной палате было тихо, слабо гудела аппаратура, и нервно пульсировала светящаяся линия на мониторе, регистрировавшая удары его сердца. Карральдо чувствовал, что оно бесконтрольно колотится у него в груди, и знал, что больше нет прока от маленьких пилюль из коробочки.
Закрыв глаза, он думал о своей жизни, гадая, был ли он прав, когда много лет назад принял решение и согласился стать приемным сыном Франко Мальвази. Что дало это ему, спрашивал он себя. Но он знал ответ. Богатства, которых он никогда не касался, но от которых не мог отмахнуться… Но Франко Мальвази дал ему образование; он превратил грубого дикого подростка в цивилизованного человека; Франко приобщил его ко всему, что знал о том, что любил больше всего на свете, и с этими знаниями Энтони добился успеха в этой жизни и понял, что можно было назвать своего рода счастьем. И он сделал себе состояние, которое теперь он оставляет Арии. Он уже сделал все, что мог, чтобы дело его отца не стало добычей его врагов, но он знал, что теперь уже слишком поздно для одного, от чего он теперь гарантирован, и по одной причине, – для женитьбы. Тем не менее, он был доволен, у Арии теперь всего будет достаточно для свободы. Она сможет следовать своим путем, как и ее отец Паоло.
Раньше, когда умер Франко, он думал, что был настолько умен, воображая, что, убивая своих врагов, мог купить свою свободу. И до некоторой степени он был прав. Ведь он не жил, как пленник, на этой проклятой вилле в Неаполе – как Франко. Он свободно летал по всему миру на мощных самолетах; он обедал с принцами, он был на равной ноге с людьми из высшего общества, с сильными мира сего, он был желанным гостем на любом самом блестящем приеме. И он по-прежнему спал со шлюхами в бедных кварталах – как будто оставался мелким воришкой на улицах Неаполя. Но, несмотря на грандиозный успех, никто не называл его своим другом. Он был пленником своего одиночества – словно никогда не выезжал за ворота той виллы, с ее вооруженной охраной и лающими собаками, потому что он знал, кем он был. И от этого ему никогда и никуда не убежать…