— «Грандиозное ограбление. Из Национальной галереи Мехико украдены ценнейшие полотна. Как нам стало известно из информированных источников, связанных с Центральным полицейским управлением, совершено ограбление главного художественного музея Мексики. Украдены наиболее ценные из хранившихся в нашей стране произведений — две картины: «Мадонна с младенцем» Мурильо и «Сцена в таверне» Караваджо, а также три рисунка великого Франсиско Гойи.
Пропажу бесценных произведений обнаружил сегодня в девять часов утра Хосе-Антонио Кристобаль, ведущий художник-реставратор Национальной галереи, случайно зашедший в мастерские в выходной день. По полученным сведениям, картины были отправлены на реставрацию, этим и воспользовались преступники. Каким-то образом отключив сигнализацию, они проникли в помещение реставрационных мастерских через окно и вынесли картины.
В настоящее время ведется следствие. Указом Президента на поиски пропавших произведений искусства брошены лучшие сыскные силы страны. Полицейское управление обращается ко всем гражданам, которым что-либо известно о пропавших картинах, немедленно сообщить в ближайшее отделение полиции».
— Но тебе же ничего не известно, я надеюсь, — сказала Марианна, которой муж помешал закончить дела на кухне.
— Пропало национальное достояние, а ты так спокойно об этом говоришь! — Луис Альберто махнул рукой и отправился в гостиную. Он решил позвонить Бето и Марисабель, уверенный, что дети будут также взволнованы и смогут разделить его возмущение произошедшим событием.
Однако телефон в доме Бето и Марисабель молчал — они вместе с малышом Каро проводили выходные за городом.
Марисабель и Бето подъезжали к Мехико, когда Каро попросил отца включить в машине радио — должна была начаться вечерняя детская передача «Сказки дядюшки Тимотео». Бето включил автомобильный радиоприемник и, продолжая управлять машиной левой рукой, правой стал искать нужную волну.
— «…и «Сцена в таверне» итальянского художника конца шестнадцатого — начала семнадцатого века…» — донеслось из репродуктора.
Бето продолжал крутить ручку и наконец нашел нужную волну.
«Что сегодня вы расскажете нам, дядюшка Тимотео?» — спрашивал детский голос.
— Погоди, там, кажется, что-то сказали о Караваджо? — заметила Марисабель. — Ты же рассказывал, это одна из тех картин, которые ты в пятницу видел в реставрационных мастерских. Неужели они все-таки решили что-то над ней вытворять? Найди, пожалуйста, ту программу.
— Ну, мама, сейчас же сказка начинается… — заныл Каро.
— Сейчас, подожди одну секунду, — сказал Бето. — Мы с мамой только хотим послушать, не скажут ли они, что решено делать с картинами.
Он покрутил ручку в обратном направлении и скоро нашел «Радио Насьональ де Мехико».
— «…полиция прилагает все усилия к розыску украденных из Национальной галереи картин, — сказал диктор. — А теперь о погоде. Завтра в Мехико и его окрестностях велика вероятность пылевой бури, скорость ветра достигнет…»
— Ну папа, сказка ведь, — снова сказал Каро.
Бето машинально нашел детскую передачу, но ни он, ни Марисабель не восприняли ни слова. Они были потрясены услышанным.
— Ничего не понимаю, — проворчал Бето. — Похоже, картины украли.
— Может быть, одного Караваджо, — вслух рассуждала Марисабель. — Да нет, диктор сказал «картины» во множественном числе. Значит, и Мурильо тоже.
— Подожди, сейчас приедем и все узнаем, — сказал Бето. — Если действительно произошло ограбление, я позвоню своему коллеге Торресу и узнаю у него подробности.
Машина ехала уже по предместьям столицы.
Заметив впереди мальчишку-газетчика, размахивавшего пачкой «Ла Тардесита», Марисабель попросила мужа притормозить и, открыв окно, купила номер.
Ей сразу же бросился в глаза крупный заголовок:
«Грандиозное ограбление. Из Национальной галереи Мехико украдены ценнейшие полотна».
Марисабель побледнела.
— Боже мой, Бето, — сказала она, — их украли!
— Те самые, которые были в мастерской? — спросил Бето, давно научившийся понимать жену с полуслова.
Марисабель быстро пробежала глазами статью.
— Да, — ответила она через минуту, — те самые. И украли их именно из мастерской. Унести их из экспозиции было бы просто невозможно. Там у каждого ценного полотна своя дополнительная сигнализация.
— Значит, их отдали на реставрацию специально, чтобы украсть, — уверенно сказал Бето. — Помнишь, мы с тобой удивлялись, с чего это их вдруг решили реставрировать. Значит, в первую очередь нужно выяснить, кому пришла в голову эта бредовая идея с реставрацией произведений, которые в ней не нуждались. Узнав это, мы, как минимум, выясним имя одного из сообщников. А что тут орудовал не один человек, а целая банда, это абсолютно точно.