Выпить им не удалось. Кованые двери, ведущие из караульного помещения в рыцарский зал, распахнулись. Попятившись, спинами к ним прижались охранники, опустив сжимаемые в руках автоматы дулами вниз. Дан хотел выскочить из — за стола, но какая — то неведомая сила вжала его в спинку стула. Остальные участники прощального ужина, включая Евгения, тоже почувствовали свинцовую скованность в движениях. Новая волна ужаса потрясла их разум.
В огромном дверном проеме появилась высокая женщина в белом длинном пальто и такой же белой шляпе, многим показавшейся нимбом. Она остановилась и, не произнеся ни слова, медленно обвела всех присутствовавших холодным взглядом немигавших стальных глаз.
Никто не мог не то что пошевелиться, а даже вздохнуть. Все смотрели на возникшее видение, и каждый мог поклясться, что видел смерть.
Женщина протянула руку и сделала повелительный жест. Какая — то сверхъестественная сила подняла Евгения с места и направила к ней. Холодные пальцы прикоснулись к его лбу. После чего женщина повернулась спиной и в сопровождении Евгения беспрепятственно покинула особняк.
Как только она исчезла, мощные порывы ветра ворвались в рыцарский зал, задули свечи, разметали угли из очага. Наполнили помещение холодом и гнетущей тоской. Стало ясно, что произошло нечто ужасное, трагическое, необъяснимое. Первым пришел в себя Дан. Невзирая на дикую боль, сжимавшую обручами его плешивую голову, он выхватил пистолет и принялся стрелять в опустевший дверной проем. Стрельба вернула к действительности охранников. Вскинув автоматы, они бросились к выходу из особняка.
Глава 39
Квартира на «Белорусской» напоминала корабль, потрепанный девятибалльным штормом. Казалось, что смерч пронесся по всем углам и выскочил через форточку. На самом деле ничего страшного не произошло. Просто Кира собиралась в Испанию к Ольге. Чемоданы валялись среди груды вещей, которые то отправлялись в их разверзнутые пасти, то вынимались обратно. «Да как же совместить все сезоны в одном багаже?» — спрашивала себя Кира и, не находя приемлемого варианта, в растерянности отправлялась на кухню, где стояла открытая банка соленых чернушек и початая бутылка водки. Подобрав под себя ноги, она усаживалась на стул, выпивала рюмку, закусывала грибками и, зажав сигарету в зубах, начинала названивать подругам, с которыми вела длительные консультации по поводу того, сколько брать юбок и теплых кофт.
После презентации, состоявшейся и бизнес — клубе, она совершенно успокоилась. Исчезло то, что она ненавидела всю жизнь, — больше никто на нее не давил. Не указывал, как поступать и какие решения принимать. Проснувшись утром, Кира вдруг поняла элементарную истину. Ей не нужно никому ничего доказывать. Просто собрать вещи и уехать. Пусть разбираются сами, кто кому хозяин, слуга и друг. Убийство Сурова поставило точку в ее отношениях с Адой, банком, Петелиным. Она не сомневалась, что скоро пристрелят и Евгения. Но ей — то какое до этого дело? К заявлению Ядвиги о том, что этот Петелин — не настоящий, Кира впервые отнеслась с недоверием.
«Как ни крути, а прорицательница тоже женщина. И ничто женское ей не чуждо. В том числе и ревность, — решила она. — Ядвига сама оценила убожество Петелина, поняла, насколько была не права, когда противопоставляла его Мстиславу Перфилову, и, чтобы сохранить свое реноме, придумала версию о подмене. Как бы не так! Нельзя же считать всех законченными кретинами!»
Хотя Кира не признавалась себе, но тем не менее испытывала неприятное разочарование в непогрешимости прорицательницы. Такие люди, как Ядвига Ясная, — считала она, — должны быть кристально честны перед людьми, поверившими в их сверхъестественный дар. Иначе никто не решится поддерживать их имидж в атмосфере насмешек и активного неприятия всяких проявлений потусторонности.
— Ну, ты можешь в такое поверить? — десятый раз дозвонившись до Майи, мучила подругу вновь и вновь, задавая этот вопрос.
— У меня подозрение, что нас всех давно подменили, — лениво соглашалась та.
— Это же серьезное заявление! На что она рассчитывала?
— На теорию чисел, — серьезно определила Майя.
— Какую теорию? — переспросила Кира, пораженная осведомленностью подруги.
Поскольку Майя ничего про эту теорию не знала, то выдала свою интерпретацию:
— Если предсказывать все подряд, то какая — то часть предсказаний обязательно сбудется, а какая — то просто забудется.
— Но я хочу знать правду!
— Тебе что, больше всех надо?
— Надо.
— Тогда я расскажу. Ядвига очень хотела перенести свой офис в твою клинику. Поэтому морочила тебе башку на полном серьезе. А после того, как Петя потерял от нее голову и предложил чуть ли не собственный кабинет, ты ей стала не нужна. Вот она глупость и сболтнула, чтобы ты обиделась и отстала от нее.
— Разве такое возможно? — обалдела Кира. — Это же омерзительно! Она на такое не способна!
— Знаешь, сколько стоит открыть офис в такой клинике, как твоя?
— Дорого…
— А ты пускаешь бесплатно. Да еще наряду с таким светилом медицины, как Чиланзаров. Лучшей рекламы для ее бизнеса быть не может.
У Киры на глазах навернулись слезы. Самым тяжелым испытанием для нее становилось разочарование в людях. Зная любовь Майи к интригам, не следовало принимать близко к сердцу ее предположения. Но зародить в душе сомнения она сумела. Кира вообще легко поддавалась влиянию подруг. Без их участия не принималось ни одно решение. А уж возникавшие возле нее мужчины подвергались такому дотошному обсуждению и проверке, какие не снилось управлению кадров внешней разведки.
— Лучше мне уехать, — размазывая слезы по щекам, заключила Кира и положила трубку.
Не успела она залить водкой и закусить грибками неприятный осадок, оставшийся после разговора с Майей, как в дверь позвонили. Мальчик с неистовым лаем вывалился из шкафа и бросился к двери. Унюхав знакомый запах, уселся на задние лапы и радостно заскулил. Это означало, что пришел кто — то свой. Кира босиком, привстав на цыпочки, подошла и заглянула в глазок. Перед дверью стояла Ядвига Ясная. И хоть без звонка к Кире приходить было не принято, не открыть прорицательнице она не посмела. Открыла дверь и оторопела. Рядом с Ядвигой стоял Петелин. От неожиданности Кира вновь ее захлопнула.
— Я не желаю видеть этого человека! — с визгливыми нотками воскликнула она.
— Это другой, настоящий Петелин, — объяснила Ядвига.
Обида, зародившаяся после разговора с Майей, напомнила о себе.
— Меня никакой не интересует! Не делай из меня подопытного кролика!
— Воля твоя. Я не привыкла стоять под дверью, — надменно произнесла прорицательница и ушла, сопроводив свой уход дробным стуком каблуков.
Выждав несколько минут, Кира вдруг осознала оскорбительность своего поступка. Распахнув настежь дверь, она рванулась в коридор и чуть не налетела на Евгения.
— Здравствуйте, — смущенно произнес он, уставившись на босые ноги Киры.
— А где Ядвига?! — крикнула Кира, забыв, что стоит перед мужчиной в короткой рубашке.
— Она уехала. С Бариновым. А мне велела дождаться вас.
— Ах, — расстроилась Кира и рванулась к окну у лифта. Во дворе машины Барина уже не было. — Омерзительно… какая же я идиотка!
— Вы простудитесь так, — не зная, как себя вести, предупредил Евгений.
— А вам какое дело? Чего от меня хотите?! — выместила на нем свою обиду и вдруг застыла в недоумении.
Еще недавно совершенно лысая голова Петелина обросла длинными волосами, перекинутыми через плешь слева направо. Точь — в — точь как на тех фотографиях, которые она возила к Ядвиге.
— Где вы были? — почему — то спросила она.
— Это долгая история… — начал было он.
Тут до Киры дошло, что она стоит почти голая.
— Подождите! — прижала она рубашку к телу и исчезла за дверью.
Ждать пришлось долго. Евгений не роптал, ибо ему самому необходимо было собраться с мыслями. Все произошло настолько быстро и фантастично, что не поддавалось осмыслению. После того, как он, ведомый дамой в белом, покинул особняк, здоровенный мужик, впоследствии оказавшийся Барином, втолкнул его в машину, захлопнул дверь за дамой и рванул в сторону Садового кольца. Минут сорок они катались по Москве, проверяя, нет ли за ними слежки. Голова у Евгения болела так, что он едва сдерживал рвоту. Должно быть, дама почувствовала это. Приказала остановиться, развернулась к Евгению и несколько раз дотронулась пальцем до верхней точки переносицы. Боль мгновенно исчезла. И они поехали дальше. Наученный горьким опытом, Евгений не задавал никаких вопросов и поэтому, стоя под дверью Киры, никак не мог понять, что же такое с ним случилось.