— Да, — говорила она. — Да! — и потихоньку изредка всхлипывала.
— Ну что тебе, беленькая? — спрашивали домашние. — Что болит, хорошая?
Сколько ещё надо учить такую маленькую девочку!
Не надо дразнить гусей. Об этом знают все мальчишки и девчонки.
А вот маленькая Наденька не знала.
Вчера вечером она проходила мимо городского пруда, возле которого отдыхали на траве детдомовские гуси, и сказала гусям ни с того ни с сего:
— Фю! Фю!
Большой белый гусь-лебедь зашипел и по-змеиному, нехорошо и злобно, вытянул вперёд свою длинную шею.
Леночка Некрасова, старшая Наденькина подруга и главная гусятница детского дома, лежала в это время в траве и читала книжку про снежную королеву. Она не видела ни Наденьки, ни гусей — так увлеклась чтением.
— Фю! — сказала Наденька ещё раз, но уже потише.
Молодые гуси близко пододвинулись к большому гусю и тоже вытянули вперёд шеи.
Наденька никак не могла остановиться. Бывает так: знаешь, что делаешь нехорошо, а остановиться не можешь. Точно тебя кто толкает под руку или дёргает за язык.
— Фю! — сказала Наденька в третий раз, и гуси, как по команде, захлопали крыльями, закричали: «Га-га-га!» — и все вместе бросились на Наденьку.
Большой белый гусь ударил её крылом по спине, а самый маленький гадкий гусёнок больно ущипнул за ногу. Наденька закричала.
Леночка услышала крик, бросила книжку и кинулась выручать подругу. Гуси, завидев хворостину в руках своей начальницы, мигом разлетелись в разные стороны и, от греха подальше, залезли в пруд.
Наденька долго не могла успокоиться и до сумерек сидела одна на берегу пруда.
Там она, наверно, и простудилась. Конечно, она чувствовала себя полным ничтожеством. Почему-то они, гуси, не бросаются очертя голову на Леночку. Все стали большими, только она одна не может вырасти и теперь вот без толку лежит в кровати.
Дверь отворилась, и в комнату вошла незнакомая весёлая докторша в белом халате.
— Здравствуй, — сказала она. — Нехорошо, когда болеют такие большие девочки.
— Это меня под одеялом не видно, какая я есть, — ответила Наденька хмуро.
— Ничего, не волнуйся, вырастешь, — сказала докторша. — Как тебя зовут? Надей? Знаю, слышала. Садись, Надежда, попрямее, ближе к свету. Высунь язык и скажи «а».
Наденька высунула язык и сказала:
— А!
— Очень хорошо, — похвалила докторша. — Всунь язык обратно. Видишь, как всё идёт ладно. Дыши глубже… Не дыши!
— Горло у меня не болит, — сказала Наденька. — Кашля нет…
— Ну, тогда о чём же грустить, девочка? — сказала умная докторша и уселась поудобней на стуле. — Душа болит? Рассказывай всё по порядку.
И Наденька всё ей рассказала. Про гусей, про Леночку и про самого маленького гадкого гусёнка…
Докторша внимательно выслушала Наденькин рассказ.
— Незачем было к ним приставать, к гусям, — сказала она под конец. — Не такие уж они плохие. Про гусей рассказывают, что они бывают очень умные.
— Мало ли кто что про них рассказывает! — воскликнула Наденька возмущённо. — Они злые и нехорошие птицы. Он меня сзади кусал за ногу, этот гусёнок!
— Сзади? — сказала докторша улыбаясь. — Очень нехорошо. Но и бояться гусей не следует. Что это — орлы, львы, тигры? Зря испугалась, трусишка. Ты ведь всё-таки человек, а не заяц. Посмотри, какие храбрые и хорошие вокруг тебя живут и растут люди. Подумай об этом лучше. Ну, и до свиданья, девочка. Будешь пить три раза в день горькую микстуру и сладкие порошки, и через три дня выздоровеешь.
Докторша ушла. Наденька осталась в комнате одна, наморщила лоб и закрыла глаза. Так думалось легче.
Конечно, она человек, а не птица. Если сообразить хорошенько, то даже и не очень маленький человек.
Наденька приподнялась на кровати. Самый большой гусь всё равно в четыре раза меньше, чем она, а этот гусёнок-шипун, наверное, в восемь раз меньше. Трусиха! Очень нехорошее и обидное слово.
Наденька думала долго, до самого вечера, думала на следующий день.
Через три дня она действительно выздоровела и отправилась на пруд.
— Эй, ты, — сказала она старому гусю, — это я. Здравствуй!
Гусь вытянул шею, не зашипел и посмотрел на Наденьку задумчиво, с подозрением.
— Фю! — сказала Наденька и сделала шаг вперёд.
«Га-га-га! — тревожно загоготали молодые гуси. — А ну-ка, давайте ей покажем, друзья!»